Понкайо. Евгения Минчер
сердись на него. Я применил военную хитрость.
– Зачем тебе мой адрес?
– Чтобы в случае чего знать, где искать Руслана.
Лола в растерянности прошлась до закрытой двери комнаты и повернула обратно.
– Можно подняться?
Девушка не знала, что сказать.
– Мы паршиво начали. Я бы хотел все исправить. Если ты позволишь.
Лола резко остановилась посреди комнаты. Опять этот проникновенный тон…
– Максим, ты мне ничего не должен. – Она ощутила знакомый прилив сил. – Не надо стараться только… только из-за того, что случилось.
– Думаешь, я из жалости?
– Да, – бросила Лола, нервно кусая заусенец на большом пальце. – Именно так я и думаю.
– Я и сам жалости не терплю.
– Ты не переменился бы так, если бы я не… если бы не мой недуг.
– Может быть. Но после того вечера многое для меня встало на свои места.
– И теперь ты уверен, что мне нужно какое-то особое отношение?..
– А ты так не считаешь?
– Помнишь, что ты сказал про Гедеона? «Не надо особого отношения. Он все чувствует, и это унижает его».
– Мы все стараемся вести себя с Солохой как обычно и делаем вид, что ничего не замечаем. Но это тоже в какой-то степени особое отношение, разве нет? И оно нужно как раз для того, чтобы не выделять Солоху среди остальных.
Лола заправила за ухо непослушную прядь и огляделась, точно не узнавая комнаты.
– Почему ты так переменился ко мне? У меня обычная клаустрофобия, – выпалила она и сразу пожалела: до чего глупо прозвучало…
– Я не раз видел, как ты выходишь из лифта. Мы же сталкивались на этаже у Руслана, помнишь?
Лола почувствовала себя еще глупее.
– Тогда почему?.. – спросила она, прижимая прохладную ладонь сначала к одной, затем ко второй распаленной щеке. – Я думала, ты всех ненавидишь.
Максим усмехнулся.
– Я не ненавижу, я не доверяю.
– Ты думаешь, раз со мной случилось что-то плохое, я не могу вести себя непорядочно?..
– Насколько мне известно по опыту общения, люди, которые пережили, извини за выражение, некоторое дерьмо, немного эмпаты по натуре. Они избегают обращаться с другими так, как обошлись с ними, потому что знают, каково это.
– Это справедливо лишь в половине случаев. В другой половине «те, кому причинили зло – зло причиняют другим». Не помню, чьи это слова, но это верно. Такие люди тоже творят зло…
– Вот и ответ.
Лола нахмурилась.
– Я не понимаю…
– Ты спрашивала, почему я переменился.
– Но где же ответ?..
– Я подсчитал, сколько зла ты натворила за все время, что знакома с Русланом.
Лола присела на диван и устремила взгляд на стену напротив, где крупным планом были изображены ее любимые цветы: орхидеи, розы и лилии. Днем рисунок приобретал бело-голубой оттенок, но сейчас, под ровным сиянием матовой люстры, отливал зеленовато-желтым.
– Не стану отрицать, в тот вечер я был немного не в себе. Я встретился с тобой, чтобы разъяснить