Архитектор. Алексей Бардо
слова. Одно и то же: была, видела, ничего больше пояснить не могу. Так говорили все, кого допросили. Но фамилия показалась знакомой. Застыв с намыленной тарелкой в руках, он произнёс её вслух несколько раз, потом разложил на слоги, склеил вновь.
И тут его как ошпарило. Он вспомнил: шесть лет назад она приходила к нему с заявлением о домогательствах Митичева к её дочери. Горин тогда посмеялся: где Митичев и где ты? Дело замяли. Митичев уже тогда стал большой шишкой. Дочь Данейко странным образом пропала. «Вот тебе и мотив», – подумал он, – «дело раскрыто». Не вытирая рук, он торопливо набрал номер телефона. В конторе уже никого не было, помощника беспокоить не хотелось – время позднее.
– Ладно, разберёмся утром, – сказал он вслух, – не сбежит. Бежать некуда.
Он упал на диван в гостиной, некоторое время пялился в тёмный потолок, на котором то пропадал, то появлялся бледно-жёлтый неоновый отпечаток вывески автосервиса на другой стороне улицы. Незаметно сон обвил его липкими щупальцами и утянул на дно.
Ему снилась Аврора. В обволакивающей темноте женщина появилась неслышно, опьяняя едва уловимым ароматом цветочных духов. Он расстегнул одним движением молнию на платье, коснулся бархата кожи, и лёгкий стон пробудил в нём животную страсть. Аврора опустилась на колени. Он почувствовал дыхание совсем близко. Затем, толкнув его на кровать, она сбросила с себя одежду, и оба растворились в игре переплетённых тел. Движения становились быстрее и вот уже ногти до боли впились в его плоть. Он убрал волосы с её лица, желая коснуться жарких губ, но тут же по нему прокатилась ледяная волна ужаса: на него взирали пустые глазницы мертвеца. Попытался вырваться, но тварь, обратившаяся в Аврору, до хруста костей сжала его бёдрами. Он почувствовал, из мертвого нутра что-то посыпалось. Холодное, живое. Черви! К горлу подкатил приступ рвоты. Мертвец стиснул его шею руками. «Будь ты проклят!» – выкрикнула восставшая из ада Аврора, и голос её, умножаясь эхом, стал нестерпимым звоном в ушах. Умирая во сне, он вспомнил этот голос.
Модель № 037
Он боялся этих воспоминаний. Они приходили внезапно, терзали его, как китайский палач, неделя за неделей отрезающий лоскуты плоти приговорённого. Опять нахлынуло. Долгий тревожный звонок, потом: «Она попала в аварию, мне жаль». Каждое слово – свинцовая пуля. Несколько часов в больнице показались вечностью, кошмарным сновидением, где мелькающие призраки говорят, но голоса, проходя сквозь вату сумеречного сознания, становятся бессвязными плоскими звуками.
Она знала. Матери всегда чувствуют, когда жизнь детей вдруг обрывается. Их ребёнку не было и года. Смерть забрала его мгновенно, не мучила. Слабое утешение. Когда он зашёл в палату, она смотрела ему в глаза и всё понимала. Что она могла сказать? Прости, мне жаль, я так виновата?
Это произошло в новогодние каникулы. Машину занесло на обледенелой загородной трассе в километре от горнолыжного курорта, куда её вытянули подруги подышать после нескольких месяцев добровольного заточения в роли кормящей матери. Она взяла малыша с собой, оставив старшую дочь дома. Только туда и