Первый человек. Ксавье-Мари Бонно
ли он что-нибудь понимать: от того, что доктор накачал его лекарствами, у него, должно быть, каша в мозгу, – сказал начальник охраны.
– Я имел в виду, что все должно быть готово до приезда жандармов, – объяснил начальник тюрьмы.
– Он только что пел! – сказал один из надзирателей.
– Пел?
– Да. Что-то такое, что невозможно понять. Похоже на песни индейцев в вестернах.
Директор покачал головой и с досадой произнес:
– Вот что нам приходится терпеть – держать у себя буйных сумасшедших, которым тут не место! – Он печально посмотрел на окружавших его охранников. – Благодарю вас за хорошую работу, господа. Я знаю: она была нелегкой.
Тюремная машина въехала во двор тюрьмы в 2.30. В ту же секунду два надзирателя открыли дверь камеры номер 37. Отран спал и, видимо, ничего не чувствовал. Еще шесть надзирателей ждали в коридоре. Два санитара из вильжюифской лечебницы подошли к Отрану, встали с двух сторон от него и попытались разбудить. Но его тело ни на что не реагировало. Лишь через несколько минут им удалось вытащить Отрана из ночи, в которой он укрылся.
– Мы отвезем вас в другое место, – пояснил старший из двух санитаров. – Там вам будет лучше. Ваше место не здесь.
Отран долго смотрел на них немигающим взглядом.
– Для меня никогда и нигде не было места, – произнес он, с трудом шевеля губами.
– Как вы себя чувствуете? – спросил другой, молодой санитар.
– Как сумасшедший, которого обкололи лекарствами!
Взгляды санитаров скрестились со взглядами надзирателей.
– Сейчас мы поможем вам сесть. Или вы сможете сесть сами?
Отран с трудом встал и, шатаясь от слабости, сумел самостоятельно сесть на табурет, который пододвинул ему один из охранников.
– Хорошо, Тома. Теперь мы должны обеспечить ваше спокойствие. Вы понимаете, что это значит?
Отран кивнул.
Санитары и два помогавших им надзирателя просунули его руки в рукава смирительной рубашки и мгновенно застегнули ее у него на спине на застежки-липучки.
– Так безопаснее для вас. Не бойтесь, – спокойным голосом сказал санитар.
Его коллега надел Отрану на щиколотки кандалы из нержавеющей стали. Теперь Отран был больше похож на сверток, чем на человека, и едва мог поставить одну ногу перед другой.
– Я хочу видеть небо! – вдруг сказал он.
– Нет проблем. В машине вас усадят удобно, и вы сможете видеть дорогу.
Они молча спустились в тюремную канцелярию. Отрана тащили санитары, его ноги волочились по полу. Формальности, необходимые для перевода заключенного из тюрьмы в лечебницу, казались бесконечными. Отран терпеливо ждал в углу, с двух сторон окруженный надзирателями; волосы у него были растрепаны. Его глаза не упускали ни одной подробности того, что он видел, – каждую гримасу лица окружающих, каждый жест, неуклюжий в этот утренний час.
– Идем, – сказал главный врач, запихивая документы в черный кожаный портфель.
Снаружи