Нарывы времени. Андрей Владимирович Останин
и непроизвольно поёжился. Столь грустный финал и без того невесёлой жизни, показался ему весьма несправедливым. Поспешил избавиться от этих мыслей, даже коротко стриженой головой потряс энергично. Впрочем, болезненной стадии размышления достигнуть не успели. Пацанёнок, поразительно быстро одолевший двойную порцию каши, потянул его за рукав.
– Теперь пойдём, – и сыто погладил распухший животик грязной, исцарапанной ладошкой. – Старейшина ждёт тебя под священным деревом. Надо спешить, а то уснёт и пока не проспится – никакого толку от него не будет. Уж очень старый.
Деревом, получившим статус священного, оказался обычный дуб. Довольно крупный, но не гигант, он производил впечатление смертельно уставшего старика, чьи плечи опустились под тяжким гнётом лет, а ветви шевелятся на ветру, словно грива зелёных волос. Солнечные зайчики резвятся на морщинистой коже-коре, узловатые корни причудливо переплетаются и змеятся перед тем, как нырнуть в землю.
Здесь же нашёлся совсем не аллегорический, а самый, что ни на есть, настоящий старец. Седобородый и седовласый, он восседал на толстом корне дерева, всем телом навалившись на сучковатую палку, и со степенным видом взирал на незнакомца. Дед с деревом очень хорошо сочетались и Олегу подумалось: будь старейшина слегка помоложе, то и дерево выбрал бы другое. А этим двоим, хорошо друг с другом. На жилистом, худом теле старца в самый раз смотрелась бы длинная, до пят, белая холщовая рубаха, перехваченная грубым вервием. Но одежда здесь не в ходу и старик, не оригинальничая особо, ограничился обычной травяной юбкой. Судя по всему, единственным символом его власти и уважения служит седая борода. Ничего более подходящего Олегу на глаза не попалось. Он присел напротив старца прямо на ковёр из многолетних слоёв опавших дубовых листьев, скрестил ноги и положил на колени автомат.
– Мне рассказывали, что у нас появился странный человек – теперь я это и сам вижу.
Голос у старца оказался поразительно мягким и мелодичным. Видимо никогда в жизни не приходилось орать, надрывая глотку.
– Не такой уж я и странный, – пожал плечами Олег. – Тут и постраннее есть. Обычный человек.
– То, что человек, я и сам вижу. Если, конечно, не считать вот этого.
Старец дотронулся длинным, узловатым пальцем до комбинезона на груди Олега.
– Ведь это не часть твоего тела? – спросил с еле слышной тревогой в голосе, палец о кору украдкой, брезгливо вытер.
Олег недоумённо посмотрел на старика. Тот ещё вопросик, если честно.
– Нет, конечно, – ответил, как смог, вежливо. – Это такая же одежда, как и у вас. Фасончик, правда, другой.
– Да, понимаю, – качнул седой гривой старикан. – Но всё равно, ты очень странный. Я видел людей из других племён, но ни один из них не похож на тебя. Несколько раз я видел Богов, но и они выглядят по-другому. Кто же ты, незнакомец?
Олег помолчал, не зная, что ответить. Как объяснить этому человеку, что он, Олег, как раз