Нарывы времени. Андрей Владимирович Останин
на самую гордость наступил.
– Долго нам ещё идти? – шепнул примирительно.
– Нет, мы совсем рядом, – так же шёпотом отозвался малец. – Только все попрятались, наверно, от твоего грохота. Ничего, я помню, где наша нора.
– Нора? – сбился с размеренного ритма Олег. – Что значит – нора?
– Ну-у-у. Мы там живём. А ты что, не в норе живёшь? На дереве, что ли?
Олег понял, что своими вопросами ничего не прояснит, лишь еще больше запутается. Уж лучше дождаться встречи с кем-нибудь из взрослых.
– Ладно, шагай, – буркнул снисходительно. – Посмотрим на твою нору.
Больше не разговаривали. Олег прикинул, что дорога заняла не более двадцати минут, но уже начало казаться, что всю жизнь только тем и занимался: обходил деревья, продирался сквозь кусты и проваливался в многочисленные ямы. И всё это под аккомпанемент язвительного хихиканья несносного мальца. Когда совсем уже решил, что конца дороге не будет до самого утра, провожатый вдруг резко остановился. Олег едва не сбил его с ног, двигаясь по инерции. Трудно здесь без стоп-сигналов.
– Зар-р-раза!
– Тише ты! Лезь вот сюда, за мной.
Малыш присел и вдруг исчез под землёй, словно сказочный гном. Олег опустился на колени, пошарил перед собой, тихонько шурша травой, и нащупал дыру в земле. Судя по наклону стенок, лаз уходит под землю почти вертикально, и сколько там до дна – поди знай. Спускаться в неизвестность совсем не хотелось и Олег, опустив ноги в нору, замешкался. Кто его знает, малыша этого? Уж не в бандитский ли схрон завёл? На этой чёртовой войне от детей и не такого ожидать можно. Что там внизу?
Из состояния нерешительности сержанта вывел бесцеремонный рывок за ботинок. Олег, вздохнув, ухнул вниз с таким чувством, что по доброй воле прыгнул в собственную могилу. Неприятное чувство, гадостное. Очень хочется бросить сначала гранату в молчаливую темноту.
* * *
Олег проснулся и первым делом проверил, на месте ли автомат. Цапнул возле себя сначала горсть сухих листьев, успело сердечко ёкнуть, но наткнулся на твёрдое, почувствовал кожей прохладный металл, сразу успокоился. Всю ночь снилась какая-то дрянь, морды настолько гадкие, что и описать невозможно, плюнуть разве что. С чего бы такая пакость? Или к чему? Майка к утру стала влажной и липкой – видимо пот прошиб основательно от ночных кошмаров. Уселся на тёплой, шуршащей подстилке из листьев и огляделся.
То, что спать пришлось действительно в норе, его ничуть не смутило. И не в таких местах ночевать приходилось, а тут, по крайней мере, тепло и сухо – чего ещё солдату желать? Только вот вездесущий запах прелых листьев стал уже надоедливо-тошнотворным и нет решительно никакой возможности от него избавиться. Олегу начало казаться, что он насквозь, вместе с требухой и костями, пропитался этим неистребимым, сладковатым запахом.
Через отверстие в потолке, в нору падал отвесный, пыльный столб дневного света и не разобрать спросонья: то ли светит сверху, то ли подпирает снизу. Скупо освещает осыпающиеся земляные стены,