Разбудить цербера. Евгений Пышкин
жизненным движителем. Так уныние порождало философию уныния, стремление к удовольствию дало повод к появлению эпикурейства и так далее. В электронном учебнике приводилось множество примеров. Румынский философ прошелся по ницшеанству, экзистенцианализму, он находил отголоски аффективной философии в буддизме, исламе и в иных религиях. Но Габриеля привлекли внимание следующие строки: «Аффективная философия стоит на страже человеческих слабостей, она потакает им. Тем самым, любомудрие тех времен превратилось в удобную игрушку. Любомудрие оправдывало слабости, что недопустимо для современной философии. Мы должны изгнать эмоцию из умозаключений. Надо мыслить здраво. Философия чистого разума – вот приемлемое будущее для человечества».
Габриель задумался. Ему показалось, что в этих словах есть доля истины. Неясные мысли завертелись в голове Габриеля, но так и не оформились в четкие фразы. Он представил свою будущую книгу «Последние дни Христа». Ее идейные очертания проступили сквозь мутную воду догадок. Почему-то после размышлений румынского философа мысль заработала четче. Вся предстоящая работа не виделась невыполнимой.
Габриель создал текстовой файл и набросал план. «Хорошо. Дальше», – произнес он. Книга обрела плоть. Он увидел ее обложку, толщину, шрифт, бисер строчек, вообразил запах типографской краски. Перед взором предстали страницы. Их идеальная белизна была подобна айсбергу, плывшему среди черных вод.
…
И действительно, «Последние дни Христа» холодным айсбергом выплыли из тумана неопределенности на суд публики. Книга по объему получилась небольшая, но оригинальное евангелие заслужило должное внимание. Много противоречивых критических разборов. Кто-то негативно отнесся к выходу книги. Кто-то похвалил. Кто-то остался в стороне, осторожно высказывая свое мнение и делая экивоки в сторону известного французского мыслителя Анри Фарме. Те последние утверждали: «Габриель Санчес как никто другой проникся духом свободы, веющим со страниц сочинений господина Фарме. Надо быть слепым, чтоб утверждать обратное. Да, автор „благой вести“ не копирует выше упомянутого философа, но разве вы не слышите в истории об Иисусе и Иуде знакомых нот?»
Габриеля пригласили на телевиденье, где он открестился от подобных заявлений: «Я не продолжаю, и не копирую известного ученого. А то, что господин Фарме в одном из интервью назвал меня своим приемником, то связано это, скорее всего, с тем коротким разговором, что был с ним в институте. Господин Фарме, я думаю, неверно истолковал его. Я лишь высказывался за продолжение лекций, но не давал положительных оценок мировоззрению ученого, также и не был против умозаключений о социальных предрассудках, но я бы поставил большой знак вопроса в конце, ибо желаю разобраться в философии Анри Фарме».
Но время шло и скоро страсти вокруг «Последних дней Христа» улеглись. Габриель