Доктор Красавчик. Лена Сокол
ведь всяко бывает, да? Раз на раз не приходится.
– Конечно. – Вздыхаю я и потираю веки.
В глазах режет, будто песка насыпали. Но если вернусь домой, ещё несколько часов пролежу в состоянии тревожности и не смогу заснуть.
– А пирожок? – Улыбается Анфиса.
– Спасибо за заботу, но пока совсем нет аппетита.
– Ничего. – Понимающе кивает женщина. – Заверну тебе с собой.
– Спасибо. – Вежливо соглашаюсь я.
– Вадик, а… – запинается она.
– Что?
Замечаю, что Анфиса Андреевна смотрит на мои сложенные в замок руки.
– Ещё носишь его?
– Его? – Я впиваюсь глазами в своё обручальное кольцо. – А… вы про это…
Задумчиво кручу его пальцами. Как обычно вернул на место сразу после операции.
– Не хочу лезть с советами, – пытается улыбнуться старшая сестра.
– Да, не стоит. – Я встаю и иду к двери. Мне тяжело дышать от этого разговора, хочется скорей сбежать. – Осмотрю эту пациентку, и домой.
Быстрым шагом сбегаю по ступеням: пролёт, ещё пролёт. Мне не хочется ехать на лифте, хочется продышаться. Я почти возвращаю себе самообладание, когда вхожу в процедурный приёмного отделения и вдруг вижу на кушетке бледную, измученную девушку.
Светлые волосы до плеч, стройная, с аккуратной, женственной фигурой. Её кожа почти бесцветна, худое личико напряжено от боли, она поджимает под себя ноги и обхватывает длинными, тонкими пальцами гладкие коленки.
– Добрый вечер. – Говорю я.
Выходит как-то хрипло и не совсем уверенно.
И в этот момент мы встречаемся с ней взглядами. Чтобы посмотреть на меня, девушке приходится поднять голову: её светлые волосы рассыпаются по плечам, алые губы удивлённо размыкаются, а светло-зелёные глаза, остановившись на моём лице, вдруг темнеют, и в их расширенных зрачках рождаются страх и растерянность.
«Чёрт, а она красивая», – проносится в моей голове.
Алиса
– Что со мной? – Повторяю я.
На всякий случай, потому, что, кажется, доктор не расслышал вопроса. Возможно, нужно говорить громче, чтобы слова долетали до высоты его роста, но мне тяжело это сделать: боль переместилась в поясницу и уже вовсю хозяйничает там.
– Ясно. – Говорит врач, будто самому себе. Затем поднимает, или правильнее было бы сказать, опускает взгляд на медика из приёмного покоя: – Поднимайте в отделение.
Затем задумчиво ударяет листами с результатами моих анализов по своему бедру, разворачивается и, даже не взглянув на меня, покидает помещение.
Что?
Что это было сейчас?
Эй! Мне, вообще, кто-нибудь поможет в этой больнице, нет?!
– Ай, ой… – Стону я, перемещая ладони на поясницу.
Спину просто разрывает.
– Дышите. – Советует врач приёмного отделения. – Сейчас за вами придут. – И неторопливо удаляется к двери.
– Вы куда? – Спрашиваю я.
Мой голос больше похож на жалобный писк.
– Не