Гнев ангелов. Джон Коннолли
только, что мы сможем приятно посидеть в самолете, не взлетая с грешной земли.
– Джеки, простите, сколько вам лет?
– Скоро стукнет семьдесят два.
– Не забывайте, у вас слабое сердце. Любые приятные занятия с такой дамочкой могут вас прикончить.
– Понятно, но разве не чудесна такая смерть! В любом случае, если я выживу, меня прикончит женушка. Лучше уж я отдам концы в руках той чаровницы, чем доставлю моей Лоис удовольствие прибить меня после того до смерти.
В общем, компания бравых аборигенов вдосталь накормила Дарину Флорес как реальными историями, так и выдуманными байками, а она в свою очередь разнообразно подпитывала их воображение. Все наслаждались отличным вечером, за исключением Эрни Сколлея, который тогда не мог выпивать из-за приема лекарств, а потому заметил, что сама Дарина чуть пригубила водку с тоником, а ее улыбка едва касалась губ, не играя в потрясающих глазах, еще очаровательнее потемневших с приближением ночи, и что она давно перестала записывать и теперь только делала вид, что слушает, так же фальшиво, как улыбалась и выпивала.
Эрни эти игры надоели раньше, чем всем прочим. Извинившись, он удалился из бара. По пути к своему пикапу он увидел Эйприл Шмитт, владелицу другого местного мотеля – «Отпускной рай». Она стояла у входа в свою контору и курила с явно расстроенным видом. Насколько знал Эрни, Эйприл курила редко, и знание его основывалось на том, что они с удовольствием проводили вместе ночи, когда испытывали сходные сексуальные желания. Оба они любили одиночество, однако иногда им хотелось легкого общения. Эйприл курила только в плохом настроении, а Эрни предпочитал видеть ее в хорошем настроении, поскольку тогда она легче склонялась к любовным свиданиям, ведь заигрывания Дарины Флорес, пусть даже фальшивые, возбудили в нем тягу к женскому обществу.
– Что-то случилось, дорогая? – спросил он, приобняв Эйприл за талию, завершавшуюся округлостями изящных аппетитных ягодиц.
– Да пустяки, – бросила она.
– Но ты закурила… А ты никогда не куришь по пустякам.
– Да приперся тут ко мне в мотель один тип, номер хотел снять. Выглядел он на редкость омерзительно, и я решила сказать, что у нас нет свободных мест.
Шмитт затянулась сигаретой, потом глянула на нее с отвращением, бросила на землю, не докурив до половины, и затоптала окурок. Обхватив себя руками, она поежилась, несмотря на то, что стоял теплый вечер. Эрни неуверенно обнял ее за плечи, и Эйприл прижалась к нему. Женщина дрожала, а она явно не из тех, кого легко напугать. Очевидность ее страха разом вытеснила все плотские мысли из головы Сколлея. Эйприл что-то сильно напугало. Эрни по-своему любил ее, и ему не хотелось, чтобы она чего-то боялась.
– Он поинтересовался, почему же на табло горит надпись «свободные номера», если все заняты, – продолжила Эйприл. – Я ответила, что просто забыла выключить его. Он окинул взглядом парковку. Короче, там стояло всего четыре машины, и он понял, что я соврала. Тогда этот мерзкий урод молча ухмыльнулся. Ухмылочка