Сказки Освии. Два брата. Татьяна Бондарь
завтра не смогу работать.
Я взяла предназначенный для меня стул, нагло передвинула его во главу стола, прямо напротив тетки, ехидно улыбнулась и плюхнулась на него прежде, чем она успела сказать что-то еще. Я решила, что сегодня поем, даже если Котлета меня будет пытаться за ноги оттащить от еды. Тетка тащить за ноги меня никуда не стала. Она таращила свои злые выпуклые глазищи. Я, будто не замечая, что меня старательно испепеляют взглядом, взяла ложку и приготовилась вплотную заняться серой слизью на тарелке, громко именуемой кашей. Зубы Котлеты скрипнули, и она зыркнула так, что ложка выпала из моих рук. Нет, это не я испугалась ее гнева, скорее, ложка больше не смогла выносить такой напор ненависти и решила спрятаться от него в глубинах моей тарелки. Похоже, я недооценила теткины способности. Может быть, она и смогла бы меня выгнать из-за стола.
– Помолимся богине, Хранительнице Весов, дарующей нам жизнь и пищу каждый новый день, как это делают во всех хороших семьях, – Котлета молитвенно сложила руки, не переставая таращиться на меня, и сыновья последовали ее примеру.
Молитва была долгой, и я успела подумать, что могу так уж усердно не благодарить Хранительницу Весов, ведь вчера и позавчера еды она мне не даровала. Тетка Котлета испытывала терпение самой Хранительницы такими затяжными молитвами не меньше, чем мое.
Как и следовало ожидать, за это время и без того мерзкая на вид жижа успела остыть. Ложка увязла в ней плотно и основательно. Я попыталась достать ее оттуда, потянула за кончик и подняла вместе со всем, что было в тарелке. Каша слиплась в студенистый блин. Кое-как высвободив ложку, я принялась есть. Неаппетитное кушанье исчезло очень быстро. Тарелки братьев опустели вообще моментально. У них, похоже, было больше опыта борьбы с липкими субстанциями. Они, как и я, явно остались голодными. Взять со стола больше было нечего, даже кусочка хлеба не было, чтобы стащить его для вечно голодного кота дворянского происхождения. Уйти, пока тетка не доест, тоже оказалось нельзя. Мы так и сидели всемером, провожая каждую ложку теткиной каши голодными взглядами.
Наконец она встала, и я с облегчением вышмыгнула из-за стола и, сдерживаясь, чтобы не побежать, пошла к себе в каморку.
– Прости, кот, я тебе ничего не принесла, – виновато начала я, но запнулась на полуслове. Альберт лежал, обложенный колбасами, сыром и хлебом, и, как всегда, жрал.
– Видел я ваш семейный ужин, даже у моего братца атмосфера за столом получше будет. Как такую язву только Хранительница к себе не приберет.
– Ты где это все взял?
– Это из погреба старой ведьмы. Сама, наверное, ест под одеялом по ночам. Не стесняйся, бери.
На этот раз я с удовольствием взяла наворованное котом. Я не просто наконец-то наелась, а восстановила справедливость.
– Ешь, ешь, – приговаривал кот. – На одной постной каше до замка моего братца не доберешься.
– А кто твой брат?
– Я же уже говорил. Герцог Рональд, – недовольно поморщился он.
Я подавилась и закашлялась.
– Герцог