Осеннее преступление. Андерс де ла Мотт
наверное, гордишься своими детьми.
– Они все хорошие. – Хозяин ресторана кивнул. – Бруно, Мари, Алекс. Все.
Они с Мореллем переглянулись, и Анна не сумела истолковать этот взгляд. У нее появилось ощущение, что прямо у нее на глазах разыгрывается какой-то спектакль. Но зачем?
Глава 8
28 августа 1990 года
Мотоцикл выехал из леса, медленно сделал круг и остановился возле велосипеда Симона. Мари разглядела двух седоков – вроде бы мужчина и женщина. Мотор заглох, фара погасла, и через несколько секунд зажегся карманный фонарик, свет которого упал прямо на плато.
– Эй там, наверху! – позвал мужской голос.
– Привет! – Карина, стоявшая на краю лба, замахала в ответ, заслонила глаза – свет фонарика был направлен прямо на нее.
Алекс встал рядом с Кариной и попытался приобнять ее, но она стряхнула его руку. Мари держалась чуть позади. Мотоцикл незнакомый, голос – тоже. Ей не нравилось, что сюда явились чужаки.
– Можно подняться на минутку? – крикнул мотоциклист.
Алекс повернулся к Мари и вопросительно приподнял бровь. Мари помотала головой.
– Это наша вечеринка, – сказала она. – Наша традиция. Да, Бруно?
Бруно кивнул, но промолчал. Симон снова забренчал на гитаре.
– У нас травка есть, – продолжал мужской голос откуда-то от шлагбаума. Мы с сестрой с удовольствием поделимся, если дадите чуток пожрать.
Алекс махнул рукой и улыбнулся.
– Ну брось, Мари. Пара новых людей – это же здорово.
– Только и думаешь, как накуриться, – прошипела она.
– So what[17]? Живешь только раз, верно, детка? – Алекс сделал новую попытку обнять Карину. На этот раз сопротивление было не таким ожесточенным.
– Почему бы и нет, – пробурчала Карина.
– А вы что скажете? Расширим кругозор? – спросил Алекс.
– Спасибо, что-то не хочется, – решительно сказала Мари. – И Бруно со мной согласен. – Бруно снова отвернулся.
– Двое за, двое против, – объявил Алекс. – Симон, твой голос решающий.
Симон оторвался от гитары – он, кажется, едва понимал, о чем спор. Мари поймала его взгляд, нахмурилась и помотала головой. Симон, к ее величайшему неудовольствию, не обратил на нее внимания.
– Без разницы, – сказал он и пожал плечами.
– Ну так как? – воззвал мотоциклист. – Будет праздник, нет?
Алекс широко улыбнулся Мари и крикнул:
– Поднимайтесь! И траву не забудьте!
Симон продолжил щипать струны. Красивые аккорды, печаль которых подчеркивала тишина, установившаяся на камнях. На Мари накатило тревожное чувство. Оно слилось с унижением – она осталась в меньшинстве, – и Мари вдруг решила уехать домой. Она поднялась, отряхнула штаны. Сделала несколько шагов к палатке и заметила, что пошатывается. Остановилась, прикинула и поняла, что выпила слишком много, чтобы садиться за руль. Конечно, до Которпа, до дома, недалеко, и риск, что ее остановят, невелик. Но вдруг что-нибудь случится? Здесь, на холмах, люди ездят, как психи.
Ну и что?