Янмэйская охота. Роман Суржиков
медведи пойдут бить крестьян – и меня это волнует меньше, чем круглые ляжки Минервы!
– Немного иначе, – альтесса покачала головой, отбросив темные локоны с глаз. Ее взгляд был неприятно острым. – Ты думаешь про ляжки Минервы и про язык сестры в твоем рту, и про фанфары будущей победы – лишь бы не думать о мертвых серпах. Ты зажег свой, хм, «факел счастья», чтобы ослепить себя. Сладкий самообман, затмение эйфорией. В Дойле ты не лгал ни себе, ни мне.
– Я просто научился быть злым.
– Докажи.
Альтесса подала ему Глас Зимы.
Эрвин поставил свечу, а сверху – пробку от бутылки орджа. Обнажил меч. Движения обрели хищную плавность. Глас Зимы покорно слился с рукою, рассек воздух парою пробных взмахов, наполнился силой, поднялся для атаки.
Эрвин прицелился в пробку взглядом и процедил: «Умри!», – и хлестнул стальным кнутом.
Раздался треск, когда клинок врубился в столешницу. Он не задел ни пробку, ни даже свечку.
Опустошенный промахом, Эрвин бессильно опустился на ковер. Альтесса легла рядом, прильнула к его плечу.
– Любимый… Где-то бродит шут Менсон, непонятно зачем убивший владыку. Итан до сих пор молчит о чем-то. Знахарка что-то нашептала на ухо Аланис. Кукловод очень умен и может избежать твоей ловушки, и жертвы крестьян окажутся напрасны… Я – Тревога. Я не дам тебе забыть о таких вещах. И разлюблю тебя, если начнешь мне лгать.
* * *
План рухнул не из-за хитрости Кукловода.
Владычица Мими, не учтенная Эрвином в расчетах, примчалась на Святое Поле, с малым эскортом пронеслась сквозь порядки войск, вступила в переговоры с Подснежниками – и достигла соглашения. Битва не состоялась: невозможно было бросить армию на крестьян, только что прощенных императрицей! Кайры не вступили в бой, тыловой штаб не остался беззащитною приманкой, разведчики Кукловода не увидели возможности для атаки – и бригада ушла от капкана. Эрвин послал во все стороны конные разъезды, надеясь найти хоть след бригады. Тщетно. Какие следы там, где прошло двадцатитысячное войско!..
Вассалы Эрвина осудили поступок Мими и не преминули поделиться негодованием. По законам Севера крестьянин заслуживает сурового наказания даже за непочтение к воину. Можно считать удачей, если мужик нахамил кайру и отделался десятком плетей. Что же говорить о мужиках, которые подняли мятеж, несколько раз вступали в бой с рыцарями, а затем расстреляли послов на переговорах?! Кайры всерьез готовились учинить расправу, отчасти сдерживаясь лишь брезгливостью: неприятно пачкать мечи холопской кровью. Идеальною казалась эрвинова задумка: растоптать мужиков силами нортвудцев, а кайров оставить в резерве, для страховки. Но Минерва своею выходкой испортила все! Мужики отбылись парой козлов отпущения. Стыдно сказать: из ста тысяч мятежников перед судом встанут двое, да и те умрут не на глазах остальной своры! Бунтари разойдутся по домам, уверенные в своей правоте! Вдобавок, Минерва проявила своеволие: поступила так, будто она и впрямь управляет Империей, не нуждаясь в одобрении герцога