Inselstadt: Город-остров. Анна Закревская
время, фиолетовая вуаль сумерек сменилась звёздным фетром душной ночи; Катарина зажгла свечу на краю лотка, но уходить домой не собиралась. Люди в штатском сочли поведение торговки весьма подозрительным и молча переглядывались за её спиной, понемногу сжимая кольцо. Но задержанию не суждено было состояться: над площадью воцарился звук, который жители города почти сумели забыть и который ни за что не желали услышать вновь. Звук неотвратимой трансформации металла и камня.
– Стоять!
Резкий окрик подкрепился клацаньем взводимых затворов. На останках галереи, ведущей в колокольню, заметалась тощая высокая тень; слитный свет десятка фонариков превратил арку готического портала в театральные подмостки, а седого человека в измятом плаще готов был сделать главным героем и жертвой городской мистерии одновременно.
– Йоахим! – не удержавшись, ахнула Катарина.
И тогда начальник стражи допустил первую ошибку.
– Задержать сообщницу! – прозвучал приказ. Стражники, перестав играть мирных граждан, схватили Катарину за плечи. Рассыпались по булыжнику печенья и яблочные слойки, погасла в падении сбитая свеча.
– Отпустите её! – закричал Йоахим. И тогда начальник стражи допустил вторую ошибку.
– Огонь! – прозвучал приказ. Но чтобы прицелиться в Йоахима, стражникам требовалось освободить руки от Катарины, что они, растерявшись, и сделали. А Морской собор вообще был против стрельбы, собору безмерно надоела война, и потому он дёрнулся ещё раз, оборвав под землёй электрические кабели, и в единый миг выключил подсветку площади. Выстрелы грохнули в темноте. Вторил им короткий стон, не услышанный никем. Преодолевая страх тьмы, стражники поспешили в недра колокольни за седым анархистом, но замешкались у входа, фонариками наплодили теней в остатках стрельчатой колоннады, тогда как на стороне Йоахима была память о каждом шаге в верном направлении, которое он сейчас мог взять и при полном отсутствии света. Узкая щель, открывшись в стене, пропустила архитектора внутрь и наглухо сомкнулась за его спиной, предоставив стражникам в бессильной ярости сбивать кулаки о холодный камень.
Оказавшись за пультом, Йоахим открыл подачу топлива и запустил прогрев двигателей. Зачарованный, он наблюдал сквозь защитное стекло, как гигантские поршни с шумом втягивают в себя воздух, обозначая своим движением первый такт симфонии, что не звучала очень и очень давно. Потом архитектора повело в сторону, и он непроизвольно поставил рукоятку тяги чуть не на максимум.
– Торопишься… мастер, – отметил собор. – Не стоит. Сюда им всё равно не проникнуть.
– Я ранен. Хочу успеть прежде, чем вырублюсь.
Что-то дрогнуло в разогревающихся механических глубинах: Морской собор осознал, что след, оставленный рукой архитектора на его приборной панели – не смазка и не бензин. Снаружи, разрушая аккуратную симметрию булыжной мостовой, пошла