Тень Энвижен. Галина Тер-Микаэлян
Ну и зачем было связываться, ставить себя в такое положение?
– Да случайно получилось – прятался от дождя и забежал в их магазин. Смотрю, она стоит за прилавком, смотрит на меня и улыбается – аж вся сияет. Говорит: здравствуйте. На прилавках пустота, народу никого. Ну, я сказал ей от нечего делать пару комплиментов. Она мне: а я тебя знаю, тебя Андрей зовут, и ты в этом доме живешь. Короче, тыры-пыры, я сначала думал, нормальная девчонка, приятно проведем время, потом только понял, что она на меня давно уже глаз положила – сидит там в своем магазинчике, товару нет, делать нечего, каждый день видит, как я из подъезда выхожу и прихожу, вообразила себе невесть что. Да знай я, что она девушка, да еще и залетит, я бы ее пальцем не тронул! Что я, враг себе?
– Вполне возможно, – сухо сказал отец, – ладно, что ты теперь думаешь делать?
– Я нашел прекрасного врача, ей бы за пять минут сделали аборт под наркозом, но она ведь фокусничает! Не пойму, чего она добивается, я ей сто раз объяснял, что не женюсь.
Сергей Денисович пожал плечами.
– Если родится ребенок, другого выхода нет, и ты это знаешь.
– Папа, ты сошел с ума? Люди спят друг с другом, чтобы получить удовольствие, и потому что требует организм, а брак это совсем другое. В крайнем случае, если Лариса сделает такую глупость и родит, я ей всегда помогу, но жениться… Мы абсолютно разные люди, у нас разные интересы, разный уровень мышления, какой между нами может быть брак? О чем с ней говорить – она двух слов связать не может, нигде не училась. Если бы мама была жива, она с ума бы сошла, приведи я в дом такую жену!
Упоминание о покойной жене больно резануло Сергея Денисовича. Стукнув кулаком по столу, он надтреснутым голосом закричал:
– Если б твоя мама была жива, она никогда – слышишь? – никогда не допустила бы, что бы ее внук рос, как брошенный щенок, не зная своего отца! В наше время были другие понятия о порядочности.
Неожиданно закрыв лицо руками, профессор заплакал – от тоски по ушедшей юности, от безысходности и от того, что ему, не старому еще мужчине, придется доживать свой век в одиночестве. Потому что Ксения была его единственной женщиной, на другой он никогда не женится, а вступать в связь, как говорит сын, только потому, что организм требует, противно моральным устоям, с юности вбитым в его голову.
Андрей, впервые в жизни видевший плачущего отца – даже гибель жены тот перенес с сухими глазами, – испугался.
– Папа, не надо, папа, что ты! Хочешь, чтобы я женился – да женюсь, хоть завтра! Женюсь, разведусь, дам ребенку свою фамилию – разве это проблема! Только не надо плакать, умоляю тебя!
Пышную свадьбу справлять Андрей не пожелал, но все же в гостиной у Дориных накрыли стол. Пригласили только родственников и близких друзей семьи, невеста с матерью и подругой, набросив фартуки на нарядные платья, ловко и быстро накрыли на стол, заставили его салатами и закусками, чуть позже принесли из кухни чугунки с горячим.
«Господи, когда же это они успели все наготовить? – с некоторым смущением подумал Сергей Денисович. – Неловко