Титус Гроан. Мервин Пик
который, видимо, обладал способностью понимать такого рода стенографические речи, ответил:
– Прошлый месяц. Я хочу уйти от кошмарного Свелтера, – прибавил он, разыгрывая единственно возможную карту, и взглянул на свечу, горевшую впереди.
– Заблудился, значит? – сказал Флэй, помолчав. Тон его стал несколько менее сумрачным. – Заблудился в Каменных Проулках, так? Один из Свелтеровых крысят заблудился в Каменных Проулках, э?
И господин Флэй снова втянул голову в костлявые плечи.
– Свелтер свалился, бревно бревном, – сказал Стирпайк.
– И правильно, – сказал Флэй. – Почтил. А что сделал ты?
– Сделал, господин? – сказал Стирпайк. – Когда?
– А Счастье? – спросил Флэй, постепенно приобретавший сходство с черепом. Свеча гасла. – Счастья много?
– Какое у меня счастье! – сказал Стирпайк.
– Что! нет Великого Счастья? Бунт. Это бунт?
– Нет, разве что против Свелтера.
– Свелтер! Свелтер! Оставь это имя в его жиру и сале. И не произноси его больше в Каменных Проулках. Свелтер, вечно Свелтер! Придержи язык. Возьми свечу. Иди вперед. Поставь в нишу. Бунтовать? Вперед, налево, налево, направо, бери левее, теперь направо… я тебе покажу, как не быть счастливым, когда рождается Гроан… шагай… прямо…
Юный Стирпайк подчинялся этим приказам, долетавшим из сумрака за его спиной.
– Родился Гроан, – произнес Стирпайк с интонацией, которую можно было принять и за вопросительную, и за утвердительную.
– Родился, – сказал Флэй. – А ты нюнишь в проулках. Иди со мной, Свелтеров сопляк. Покажу тебе, что это значит. Гроан, мужчина. Новенький, э? Семнадцать? Тьфу! Никогда не понимал. Никогда. Поверни направо, таперь налево – еще раз… вон к той арке. Тьфу! Новый мальчишка под старым камнем, да еще и из Свелтеровых… не любишь его, э?
– Нет, господин.
– Угу, – сказал Флэй. – Жди здесь.
Стирпайк остался ждать, как ему было велено, а господин Флэй, вытянув из кармана связку ключей, выбрал один с таким тщанием, точно держал в руках небывалую редкость, и вставил ключ в замок незримой, ибо тьма тут стояла непроглядная, двери. Стирпайк услышал, как скрежещет металл замка.
– Эй! – окликнул из темноты Флэй. – Где ты, Свелтеров сопляк? Иди сюда.
Стирпайк шагнул на голос, ощупывая руками стену низкой арки. Внезапно он ощутил близость дохнувшей сыростью одежды господина Флэя и, протянув руку, ухватился за подол длинной куртки слуги лорда Гроана. Флэй отбил руку юноши ударом своей костлявой длани, и в горле этого долговязого существа что-то резко защелкало: «тцк, тцк, тцк» – предостерегая Стирпайка от дальнейших покушений на интимность.
– Котовое место, – сказал Флэй, берясь за железную ручку двери.
– О, – отозвался Стирпайк, лихорадочно размышляя, и повторил, чтобы протянуть время: «Котовое место», – смысл этого высказывания оставался решительно ему непонятным. Только одно и пришло Стирпайку в голову – что Флэй его обозвал котом и велел знать свое место. Хотя с другой стороны, раздражения в голосе Флэя не слышалось.
– Котовое