Самая красивая. Гейл Карсон Ливайн
певец задает тон. Но я не могла сосредоточиться. Буквы превратились в закорючки.
Я крепко зажмурилась и снова открыла глаза. Закорючки снова стали словами.
Мне достался кусок потруднее, чем леди Ароне, потому что он был не такой занудный. Чем скучнее текст, тем легче вызвать смех. В моем абзаце приводились советы тем, кто с трудом засыпает, а если некоторые зрители испытывают подобные трудности, то они искренне заинтересуются. И мне придется бороться с их интересом.
Я прочитала отрывок, надеясь, что в голову придет какая-то идея.
– Ваше высочество и леди, пожалуйста, начинайте.
Учу заскулил.
Я присела в поклоне и взглянула поверх голов, боясь издать хотя бы звук.
Люди заерзали в креслах.
Мне хотелось, чтобы у принца сложилось обо мне хорошее мнение, но как этого добиться, если горло парализовано? Он не станет обо мне хорошо думать, если я проиграю его игру.
Глава девятая
Наконец я обрела голос, вернее, писк.
– «Далее следуют шестнадцать…»
Писк вырвался случайно, но кто-то – благослови его Бог! – хмыкнул. Я повторила «шестнадцать» на самой высокой ноте, недоступной даже леди Ароне с ее сопрано.
Осмелившись взглянуть на принца, я увидела, что он улыбается.
Воодушевленная, я пропела «шестнадцать методов», широко открыла рот, изображая зевоту, и следующее слово «засыпание» прозвучало на ниспадающей высоте тона. Раздался смех.
То, что надо!
Я повторила «засыпание», и Учу начал подвывать. Мне еще ни разу не доводилось петь вместе с собакой, но я поймала гармонию. Так и закончила свой отрывок под аккомпанемент Учу и оглушительный хохот собравшихся.
Настал черед принца Айори. Теперь, после удачного выступления, я уже могла смотреть ему в лицо. Он нервничал! Я сразу догадалась об этом и улыбнулась, чтобы подбодрить его, словно это было возможно.
– «Некоторые кровати…» – пропел он красивым баритоном без намека на хрипотцу.
Но в мелодии, которую он выбрал, не было ничего необычного – простая лирическая песенка, совершенно не смешная. Принц отличался остроумием в речи, но не в музыке.
К счастью, публика продолжала смеяться после моего выступления. Я смогла посмотреть на зрителей только сейчас, когда их внимание было обращено на другого. Они радостно взирали на принца, готовые отреагировать на любую шутку.
– «…Изготовлены из…»
Принц икнул – чудесная находка.
Все рассмеялись.
– «…Ик-ик-ик…»
Он повернулся ко мне, и я поняла, что он не знает, когда остановиться.
Хорошо бы ему еще поикать немного. Я кивнула и продолжала кивать, а принц продолжал икать.
Я прислушивалась к хохоту и, заметив, когда он достиг наивысшей точки, перестала кивать и показала глазами, что пора продолжить.
Принц схватывал на лету:
– «…Орешника, в особенности-ти-ти…»
Он чихнул – то ли случайно, то ли нарочно, – и раздались раскаты хохота.
Еще