Суд и ошибка. Осторожно: яд! (сборник). Энтони Беркли
угрюмо ответил Огилви, высокий мужчина в теле, какими частенько бывают мужья хрупких поблекших женщин; тяжелое его, с крупными чертами лицо выглядело даже серьезнее обычного.
– Очень жаль это слышать, – садясь на стул, произнес мистер Тодхантер.
– Душа не на месте, – продолжал Огилви. – Вы слышали, конечно, что я ушел из «Лондонского обозрения»?
– Да, Феррерс сказал.
– Из-за этого даже пищеварение расстроилось.
– И у меня от неприятностей случается несварение, – подтвердил мистер Тодхантер, сопереживая не столько приятелю, сколько себе самому.
– С тех пор как это случилось, мясо прямо видеть не могу.
– И мне мясо вредно, – с мрачным смирением кивнул мистер Тодхантер. – Больше того, мой врач утверждает…
– Даже чай…
– Всего один стаканчик портвейна…
– Да, неприятно, – вздохнул Огилви, – после стольких-то лет…
– Чем же вы теперь займетесь?
– А что я могу? Другой работы мне уже не найти.
– Не говорите так, – огорчился мистер Тодхантер.
– Почему же? Это правда. Я слишком стар. Вот, взялся за роман. В конце концов, – слегка оживился Огилви, – Уильям де Морган[7] начал писать только после семидесяти.
– Ну, кому ж и писать, если не вам… И все-таки, Огилви, как вы расцениваете случившееся? Насколько я понимаю, ваше увольнение – в ряду многих других.
– Это возмутительно, – внушительно заявил Огилви. – Верьте слову, этот человек – сумасшедший. Не говоря о моем случае, его поступки ничем не оправданы. Создается впечатление, что он решил избавиться от всех приличных сотрудников. Я просто не понимаю его.
– Возможно, он психически болен? Можно так сказать?
– Не поручусь, что нельзя. На мой взгляд, это единственное объяснение.
– Значит, если не оставить в стороне, как вы сами сказали, ваш случай, – осторожно сформулировал мистер Тодхантер, – вы убеждены, что этот Фишман являет собой угрозу благополучию множества людей, не имея для этого ни веских причин, ни оправданий?
– Убежден. Он принес уже много горя и принесет еще больше. Мне известно, что нескольких человек он уволил, хотя профессионально они не дали для этого ни малейшего повода, а у них жены, дети и ни гроша за душой. Что им теперь делать, не представляю. К счастью, наше с женой положение несколько лучше, но перспективы суровые и для нас тоже. В самом деле, Тодхантер, достойно сожаления, что один-единственный человек – вернее, один надутый индюк – способен навести страху на почти сотню человек, которые, поджав хвост, ждут, что в очередное субботнее утро они останутся без работы. Поневоле пойдешь в коммунисты!
– Ах да, – кивнул мистер Тодхантер, – субботнее утро… – И, подведя итог услышанному, в воодушевлении выпалил: – Вот убил бы его!
– Именно, – согласился Огилви, и затертую эту угрозу почему-то один из них произнес, а второй воспринял буквальнее, чем это обычно бывает.
2
По
Уильям Френд де Морган (1839–1917) – английский художник-керамист, друг Уильяма Морриса. Его первый роман «Джозеф» (1906) стал сенсацией в Англии и США.