Каждый умирает в одиночку. Джеймс Хедли Чейз
заглянул повидаться с твоим отцом, – ответил я, опираясь на дверной косяк, откуда я мог видеть площадку для прогулок, со стороны которой должно было прибежать подкрепление. – Он где-то поблизости?
– Миллс впустил вас? – спросила она.
Было удивительно, насколько холодными были глаза у этой девочки.
– Миллс – это светловолосый мальчик, стоящий у главного входа? Тот, который с красивыми пуговицами?
Ее губы сжались, на ее худых, бледных щеках появились два красных пятна.
– Как вы сюда попали? – сердито потребовала она ответа.
– Я перелез через стену. И послушай, давай не будем тратить прекрасное утро на то, чтобы сердиться друг на друга. Я хочу увидеться с твоим отцом.
– Его здесь нет. Вы уйдете или нет?
– Тогда, возможно, я могу поговорить с миссис Серф?
– Ее здесь тоже нет.
– Это очень плохо. У меня есть ее бриллиантовое ожерелье.
Ложка, с которой она играла, со звоном упала на блюдце. Я увидел, как она сжала кулаки.
– Уйдите же, пожалуйста! – повысила она голос.
– Но я хочу вернуть ожерелье. Оно дорого стоит. Ты не можешь мне сказать, где я могу найти его хозяйку?
– Я не знаю и мне наплевать! – выкрикнула она и указала трясущимся пальцем на основной вход. – Теперь убирайтесь или вас выкинут!
– Я не хочу надоедать тебе, – произнес я, – но это намного серьезнее, чем ты можешь себе представить. Твой отец нанял женщину-оперативника, работавшую на меня, чтобы следить за миссис Серф. Пока она наблюдала за миссис Серф, она была убита. Ожерелье миссис Серф было найдено в комнате девушки.
Она внезапно повернулась так, чтобы я не мог видеть ее лица, дотянулась до сумочки, пошарила в ней и извлекла портсигар и зажигалку. Она закурила сигарету, отвернувшись от меня, рука ее при этом заметно дрожала.
– Я не заинтересована в делах миссис Серф, – сказала она более тихим и подавленным голосом. – Я уже сказала вам – убирайтесь.
– Я думал, тебе, возможно, будет интересно знать, что полиция не обнаружила ожерелья, – обронил я. – Если бы ты сказала мне, где я могу найти миссис Серф, я бы с удовольствием освободил ее от этой головной боли.
Она резко подняла глаза, ее лицо было таким выразительным и белым, как свежевыстиранная простыня. Она начала было говорить что-то, затем остановилась, ее глаза сузились – она выглядела словно кошка, заметившая движение и почуявшая мышку. Я развернулся на каблуках.
Светловолосый мальчик Миллс стоял в нескольких ярдах правее и позади меня, его кулаки, затянутые в черные перчатки, покоились на его стройных бедрах. Он выглядел слегка удивленным.
– Вот ты где, приятель, – произнес он. – Я думал, что сказал тебе исчезнуть.
– Выпроводи его из владений!
Натали щелкнула пальцами так же властно, как и героиня в викторианском романе.
– И так, чтобы он здесь больше не появлялся!
Миллс посмотрел на меня