Каждый умирает в одиночку. Джеймс Хедли Чейз
промаха. Он был хорошо рассчитан, он не был перехвачен и был всего на мгновение медленнее, чем вспышка молнии… но он прошел мимо Миллса на добрых три дюйма, и я по инерции полетел вперед. Все, что ему оставалось сделать, – шагнуть и как следует врезать мне. Он быстро провел серию из пяти ударов немножко ниже ремня с силой и скоростью заклепочного пистолета.
Я упал на колени. Дыхание перехватило, сил подняться не было. Он добил меня правой, что было легко. Я мог видеть, как она шла на меня, но я ничего не мог с ней поделать. Она врезалась в мою челюсть с силой кувалды. Я очнулся от накатившей черной волны тошноты и обнаружил себя лежащим на спине, смотрящим на ватные облака, безмятежно плывущие по утреннему небу.
– Не приходи снова, приятель, – произнес голос вдалеке. – Нам не нравится, что ты болтаешься поблизости, так что избавь нас от своих визитов.
Я с трудом вглядывался в смутную, щегольски одетую фигуру, стоящую надо мной, затем что-то, что, вероятно, было его сапогом, ударило меня в шею, и я погас подобно пламени на ветру.
4
Когда я подошел к своей машине, рядом сидел полицейский верхом на мотоцикле. У него был покорный, скучающий взгляд и вид человека, который ждет у моря погоды.
Увидев меня, он ухмыльнулся, слез с машины, поставил ее на подножку и подошел ко мне.
Весь путь из поместья «Санта-Роза» я проделал довольно уверенно, несмотря на то что у меня закончился запас бранных выражений и я все еще был зол. Моя шея болела так, словно ее отколотили обухом топора, а мой живот сковало кольцом боли, что прибавляло огня моей ярости.
Я был больше разгневан на себя, чем на Миллса. Позволить уличному мальчишке-недорослю побить меня было чем-то, что причиняло боль моей гордости, а когда страдает гордость Маллоя, ку-клукс-клан отдыхает.
– И чего же ты хочешь? – спросил я, достаточно твердо для человека, которому пришлось прожевать полный рот гвоздей. – У меня полно неприятностей и без полиции, так что говори свое дело и проваливай.
Полицейский сочувственно усмехнулся, когда заметил черно-зеленый синяк на моей шее. Он мягко присвистнул и покачал головой.
– Что случилось? – поинтересовался он, облокачиваясь на дверцу машины. – Лошадь тебя лягнула, что ли?
– Лошадь? – произнес я сарказмом. – Думаешь, лошадь так меня пометила? Ты знаешь тот паровой молот, работающий на углу Россмор и Джефферсон?
Он сказал, что да, его глаза широко раскрылись.
– Ну, я просунул свою голову между ним и наковальней и принял несколько ударов, чтобы проверить, насколько я крепкий.
Он медленно переваривал это. Он был человеком, который верит во все, что бы ему ни сказали, даже если бы кто-то сказал ему, что он красив. Но спустя некоторое время он наконец решил, что я все-таки пошутил.
– Умник, а? – произнес он, усмехаясь. – Что ж, хорошо. Это твоя шея. Капитан хочет видеть тебя в управлении. Он приказал мне привести тебя.
– Ты возвращайся и передай, что у меня есть более приятные занятия, чем терять время с идиотом, подобным ему, –