Полное собрание сочинений. Том 3. Произведения 1852–1856 гг.. Лев Толстой
круп белой лошади, которая, помахивая хвостом, широко раздвигала задними ногами; спина в белой черкеске, на которой покачивалась винтовка в черном чехле и виднелась белая головка пистолета в шитом кобуре; огонек папиросы, освещающий русые усы, бобровый воротник и руку в замшевой перчатке. Я нагибался к шее лошади, закрывал глаза и забывался на несколько минут; потом вдруг знакомый топот и шелест поражали меня: я озирался, – и мне казалось, что я стою на месте, что черная стена, которая была передо мной, двигается на меня, или что стена эта остановилась, и я сейчас наеду на нее. В одну из таких минут меня поразил еще сильнее тот приближающийся непрерывный гул, причины которого я не мог отгадать. Это был шум воды. Мы входили в глубокое ущелье и приближались к горной реке, которая была в это время во всем разливе.14 Гул усиливался, сырая трава становилась гуще и выше, кусты попадались чаще, и горизонт постепенно суживался. Изредка на мрачном фоне гор вспыхивали в различных местах яркие огни и тотчас же исчезали.
– Скажите, пожалуйста, что это за огни? – спросил я шопотом у татарина, ехавшего подле меня.
– А ты не знаешь? – отвечал он.
– Не знаю.
– Это горской солома на таяк15 связал и огонь махать будет.
– Зачем же это?
– Чтобы всякий человек знал – русской пришел. – Теперь в аулах, – прибавил он, засмеявшись: – ай-ай, томаша16 идет, всякий хурда-мурда17 будет в балка тащить.
– Разве в горах уже знают, что отряд идет? – спросил я.
– Эй! как можно не знает! всегда знает: наши народ такой!
– Так и Шамиль теперь сбирается в поход? – спросил я.
– Йок,18 – отвечал он, качая головой в знак отрицания. – Шамиль на похода ходить не будет; Шамиль наиб19 пошлет, а сам труба смотреть будет, наверху.
– А далеко он живет?
– Далеко нету. Вот, левая сторона, верста десять будет.
– Почему же ты знаешь? – спросил я. – Разве ты был там?
– Был: наша все в горах был.
– И Шамиля видел?
– Пих! Шамиля наша видно не будет. Сто, триста, тысяча мюрид20 кругом. Шамиль середка будет! – прибавил он с выражением подобострастного уважения.
Взглянув кверху, можно было заметить, что выяснившееся небо начинало светлеть на востоке, и стожары опускаться к горизонту; но в ущелье, по которому мы шли, было сыро и мрачно.
Вдруг немного впереди нас, в темноте, зажглось несколько огоньков; в то же мгновение с визгом прожужжали пули, и среди окружающей тишины далеко раздались выстрелы и громкий пронзительный крик. Это был неприятельский передовой пикет. Татары, составлявшие его, гикнули, выстрелили наудачу и разбежались.
Всё смолкло. Генерал подозвал переводчика. Татарин в белой черкеске подъехал к нему и о чем-то шопотом и с жестами довольно долго говорил с ним.
– Полковник Хасанов, прикажите
Разлив рек на Кавказе бывает в июле месяце.
Слово