Полное собрание сочинений. Том 33. Воскресение. Черновые редакции и варианты. Лев Толстой
давно подавленный и теперь оживавшій въ его душ прежній Нехлюдовъ. – Отчего нельзя? Нельзя перевернуть жизнь? Нтъ, 20 разъ можно перевернуть ее, только бы вернуться къ тому, что было тогда. Чтоже? Опять взяться за заброшенныя работы, отказаться отъ имнья? – спрашивалъ онъ себя. – Да, но тогда я съ этимъ вмст женился на Катюш. Теперь ужъ этого нельзя. Отчего нельзя? Она тутъ же, она не таже, но…» И онъ остановился въ ужас передъ той мыслью, которая пришла ему.
«Жениться на ней? на этомъ труп? Да, но вдь тутъ нтъ вопроса. Ты уже женатъ на ней, – опять сказалъ тотъ внутренній голосъ. Ты уже 14 лтъ женатъ на ней. У тебя былъ и ребенокъ отъ нея». Онъ поспшно сталъ закуривать, стараясь разогнать эти страшныя мысли. Но удивительное дло: чмъ больше онъ думалъ объ этомъ, тмъ больше это казалось ему необходимымъ. Только это одно отвчало на вопросъ: какъ быть и что длать? Только при этомъ можно было представить себ жизнь безъ мученія раскаянія.
Вся жизнь его, онъ чувствовалъ, должна была перевернуться. «Чтожъ, и женюсь, – повторилъ онъ себ. – Только сдлавъ это, я могу хоть немного затушить какъ нибудь тотъ стыдъ и боль, которые мучаютъ меня. Разумется, будетъ тяжело и даже стыдно, разумется, придется разойтись со всми теперешними друзьями и знакомыми (ну да Богъ съ ними!), будетъ мучительно жить съ нею, съ этой развращенной женщиной, – жить, разумется, не какъ мужъ съ женой, но просто жить вмст въ одномъ дом. Бросить ее, оставить все какъ есть – будетъ мученье еще худшее. Мученье будетъ и въ томъ и въ другомъ случа. Разница же въ томъ, что, женившись на ней, мученье будетъ должное, а бросивъ ее, будетъ не должное. А то какже безъ мученія? Безъ мученія надо вернуться въ тотъ мракъ, въ которомъ я жилъ. Жениться на Алин, если бы она даже и пошла за меня? Разв я могъ бы быть не то что счастливъ, но спокоенъ теперь, зная что она въ тюрьм, въ Сибири, въ той кор разврата и одурнія, въ которую ее ввергла моя жестокость? Правда, я знаю, я одинъ знаю, чтò подъ этой корой. Но какъ разбить эту кору? И осилю ли я? И какъ приступиться къ ней? Что я скажу ей, когда увижу ее? – Онъ вспомнилъ то, что онъ слышалъ про такихъ женщинъ, выходившихъ замужъ. Онъ зналъ примры возрожденія и зналъ примры такого паденія, отъ котораго уже не было возврата. И ему казалось, что Катюша теперь съ своимъ пристрастіемъ къ вину принадлежала къ этому второму разряду. Онъ видлъ передъ собой эти одутловатыя щеки, подпухшіе глаза, слышалъ этотъ хриплый голосъ. Вспоминалъ купца, котораго онъ себ представлялъ не иначе, какъ тмъ огромнымъ трупомъ, какъ онъ былъ описанъ въ протокол; вспоминалъ ея отношенія къ этому купцу. И ужасъ отвращенія охватывалъ его.
«И какая будетъ польза отъ этой жертвы своей жизнью? – начиналъ говорить