Письмо дяде Холмсу. Валерий Гусев
дети.
– А давай заведем их в дремучий лес и там оставим.
– Не выйдет, – вздохнула мама. – Они, как Мальчик-с-пальчик, будут бросать по дороге обертки от сникерсов. И голодать не будут, и не заблудятся.
Алешка тихонько хихикнул в кулак. Все ясно – родители советуются, как нам получше провести каникулы, чтобы с нами было поменьше хлопот.
– Ну, тогда давай их куда-нибудь отправим подальше, – предложил папа. – Отдадим их кому-нибудь на время. Поживем без них, соскучимся. И когда они вернутся, мы будем им рады. И снова их полюбим.
– Не знаю, – опять вздохнула мама и завернула кран. – Мы можем привыкнуть к спокойной жизни. К свободе и независимости.
– Ну и что? Разве плохо?
– Они вернутся, а мы их на порог не пустим.
– Оно бы неплохо, – вздохнул папа. – Но ведь они тогда в окно влезут. А впрочем…
Но тут его дети… ну, не в окошко влезли, конечно. Нормально в кухонную дверь вошли. Я в трусах, Алешка в пижаме.
И он тут же нырнул в холодильник. Вместе с пижамой. Одна попа в кухню торчала.
– Я, мам, – сказал Леха в кастрюлю с салатом, – так плохо спал, что даже хорошо проголодался.
У Лешки всегда так: из плохого получается хорошее. «Я, Дим, так плохо природоведение выучил, что хорошо два урока прогулял».
– У! – обрадовался Алешка где-то в глубине холодильника. – Сколько мы еще вчера не доели! – И вытащил судок со студнем.
– Помыть бы надо, – подсказала мама.
– Студень? – удивился Алешка. – С мылом? Он испачкался?
– Руки, – сказала мама. – И лицо.
– И зубы, – добавил папа. И похвалился: – Я вот всегда новый день начинаю умыванием.
– Ты новый день начинаешь курением, – сердито уточнила мама.
Папа спрятался за газету, а Лешка сказал:
– А я зубы никогда не мою, – и пошел в ванную.
А я бы не зубы, а студень помыл. И салат тоже. Потому что вчера, в новогоднюю полночь, Алешка ахнул прямо над столом хлопушку с конфетти. И разукрасил всю, как он выразился, «вкуснятину». Попробуйте из салата или из холодца кружочки конфетти выловить…
В ванной вовсю зашумела вода. Алешка там мочит кончики пальцев, зубную щетку и немного свое полотенце. По-моему, эта его утренняя хитрость никого не обманывает. Кроме нашей наивной мамы.
Когда Алешка вернулся на кухню и уселся за стол, она ему заулыбалась:
– Вот видишь, Алексей! Какой ты сразу хорошенький стал. Свеженький, румяный. Глазки блестят…
– … Зубки щелкают, – продолжил папа. И, отложив газету, добавил: – У нас есть новость.
Мы насторожились. И спросили с опаской:
– Хорошая?
– Для нас с мамой очень хорошая, – сказал папа. – Мы решили выгнать вас из дома.
– Клево! – обрадовался Алешка. – На мороз?
– На зимнюю реку. И в дремучий лес заодно.
– Ну, отец, – испугалась мама, – это уж слишком.
– В самый раз, – папа многократно сложил газету и сунул ее в помойное ведро. – К Митьку поедете? На все каникулы.
Алешка