Долгое падение. Ник Хорнби
обстоятельства. У меня проскочила было мысль, что Джесс может знать, кто я такой, но это было чересчур – даже я не такой параноик. Думаю, если бы вас повалили на землю регбийным приемом посреди ночи на крыше многоэтажки, с которой вы собирались спрыгнуть, то, возможно, первая ваша мысль не имела бы особого отношения к ведущим утренних шоу на телевидении. (Это поразит ведущих подобных шоу, поскольку большинство из них свято верит, что люди только о них и думают.) Я взрослый человек и вполне мог снисходительно отнестись к колкостям Джесс, но я почему-то был не прочь переломать ей руки.
– Если мы отпустим тебя, ты будешь вести себя спокойно?
– Да.
Морин привстала, а Джесс повела себя до скучного предсказуемо: попыталась вскарабкаться на лестницу, так что мне пришлось стянуть ее и опять швырнуть на землю.
– А что теперь? – спросила Морин, будто я сто раз бывал в подобных ситуациях и мне ничего не стоит найти выход из этой.
– Да я-то откуда знаю?
Я уж не представляю, почему никто из нас не мог догадаться, что на крыше, о которой имеет понятие любой, кто хоть иногда читает криминальную хронику, в новогоднюю ночь будет не меньше народу, чем на площади Пиккадилли. Но я смирился с реальностью происходящего: торжественный и интимный момент оборачивался фарсом, в котором места хватит не на одну сотню самоубийц.
И как только я смирился с этим, нас стало уже четверо. Кто-то учтиво прокашлялся, и, обернувшись, мы увидели высокого приятного мужчину с длинными волосами – лет на десять меня помоложе, – одной рукой он прижимал к себе мотоциклетный шлем, а в другой держал несколько полиэтиленовых пакетов.
– Ребята, вы пиццу не заказывали? – поинтересовался он.
Морин
Мне не доводилось общаться с американцами. По-моему, не доводилось. Я, правда, была не до конца уверена в том, что он американец, и только потом, из разговоров остальных, догадалась. А вам не кажется странным, что американец может работать разносчиком пиццы? Мне вот кажется, хотя, может, я просто не в курсе. Я ведь редко заказываю пиццу, но ее всегда приносили люди, которые по-английски не говорили. К тому же американцы не работают разносчиками, правда? Они не работают продавцами в магазинах или кондукторами в общественном транспорте. То есть в Америке, наверное, работают, но не здесь. В приюте, куда увезли Мэтти, много индийцев и австралийцев, но нет ни одного американца. Так что поначалу нам даже показалось, что у него не все дома. Иного объяснения у нас не было. Да и прическа его наводила на подобные мысли. Вдобавок ко всему он думал, будто мы забрались на крышу Топперс-хауса, чтобы заказать пиццу.
– И как мы отсюда могли заказать пиццу? – спросила у него Джесс.
Мы так на ней и сидели, поэтому голос у нее был смешной.
– По сотовому, – нашелся он.
– По чему? – не поняла Джесс.
– В смысле, по мобильному, или как тут он у вас называется.
С ним не поспоришь – и вправду могли.
– Ты американец? – полюбопытствовала Джесс.
– Ага.
–