Последний побег. Трейси Шевалье
до сентября, когда они примутся обновлять свои зимние капоры.
– Это тебе спасибо, что приютила меня.
Белл небрежно махнула рукой:
– Да не за что, милая. Вот что забавно: обычно я предпочитаю, чтобы рядом не было никого, но с тобой очень легко. Ты говоришь немного. Все квакеры такие же молчаливые, как ты?
– Сестра была вовсе не молчаливой. – Хонор стиснула руки, чтобы они не дрожали.
– В общем, приезжай ко мне в гости в любое время, когда захочешь. В следующий раз научу тебя делать шляпы. Кстати, чуть не забыла. У меня для тебя подарок. – Белл зашла за прилавок и сняла с полки серый с желтым капор, который Хонор дошивала вчера. – Для новой жизни тебе нужен новый капор. А этому капору нужно приключение. – Она протянула капор Хонор, а когда та не взяла, насильно вложила его ей в руки. – Это самое меньшее, чем я могу отблагодарить тебя за работу. И он тебе очень идет. Примерь!
Хонор неохотно сняла свой старый капор. Ей нравился этот серый оттенок, однако она сомневалась, что ей пойдет желтый цвет на ободке полей. Но, посмотревшись в зеркало на стене, Хонор с удивлением поняла, что Белл права. Бледно-желтый ободок будто светился, и казалось, будто само лицо тоже мягко светится.
– Вот видишь! – воскликнула Белл. – Поедешь в Фейсуэлл настоящей красавицей. И может, более современной барышней. У меня остались обрезки желтого… на подкладку уже не хватит, так что они мне без надобности. А вы, рукодельницы, шьющие одеяла, всегда собираете лоскутки.
Сначала Хонор решила, что Адам Кокс был с ней нелюбезен и холоден, потому что ему не понравился ее капор.
Услышав звук приближающейся повозки, они с Белл вышли на улицу. Хонор так разволновалась, что у нее разболелся живот. Ей было страшно при мысли, что уже очень скоро придется рассказать Адаму о смерти Грейс, стать свидетельницей его горя и вновь пережить свое собственное, однако она с нетерпением ждала встречи. Ей очень хотелось скорее увидеть знакомое лицо. Когда Адам, ехавший медленно и осторожно, остановился перед магазином, Хонор нетерпеливо шагнула ему навстречу – и замерла, наткнувшись, словно на стену, на его жесткий, застывший взгляд. Такой взгляд бывает у человека, который уносится мыслями далеко-далеко и не желает участвовать в том, что происходит вокруг. И еще ей показалось, будто Адам избегает смотреть ей в глаза. Тем не менее она сказала:
– Адам, я рада тебя видеть.
Он спустился с повозки. Хонор всегда удивляло, что Грейс выбрала этого человека себе в мужья. Высокий, немного сутулый, как многие лавочники, с висячими усами, в строгом темном костюме и в широкополой шляпе, он подошел к крыльцу и кивнул Хонор, но не обнял по-родственному, как если бы она была членом семьи. Он явно чувствовал себя неловко. И прежде чем произнес хоть слово, Хонор уже поняла, что это будет очень непростое воссоединение. Они были чужими друг другу. Их не связывало ничего, кроме скорбных обстоятельств и памяти о Грейс. Глаза защипало, но усилием воли Хонор все же сумела сдержать слезы.
– Я тоже рад тебя видеть, Хонор, – произнес Адам, но в его голосе не звучала радость.
– Спасибо, что приехал за мной, –