Последний побег. Трейси Шевалье
переселиться. Хотя места в комнате мало – кроме кровати, уже ничего толком не поставишь, – я не возражаю. Ведь теперь у меня есть отдельная комната, свой уголок, где можно закрыться от всех. Мебель неплохая, правда, как во многих американских домах, где мне довелось побывать, предметы мебели тоже производят впечатление временности, словно их сколотили на скорую руку, чтобы было хоть что-то, пока не появится возможность смастерить что-нибудь более основательное. Садясь на стул, я всегда опасаюсь, как бы он подо мной не сломался. Ножки стола все в «занозах», потому что их не обработали должным образом. Мебель в основном делают из клена и ясеня, и я очень скучаю по нашей добротной дубовой мебели, сработанной на века.
Кухня мало отличается от нашей кухни на Ист-стрит: печка, очаг, длинный стол, стулья, сервант для посуды, кладовая для продуктов – здесь ее называют чуланом. Но ощущения в кухне иные, чем на Ист-стрит. У тебя в кладовой, мама, все аккуратно расставлено по местам. Помнишь, как ты меня учила? «У всего должно быть свое место, и все должно быть на своих местах». Абигейл так не умеет. Дрова складывает как попало, и они плохо сохнут; не убирает метлу в уголок, а оставляет ее так, что она не дает подойти к помойному ведру; не выметает упавшие на пол крошки, и те привлекают мышей; и никогда не расставляет тарелки по одинаковым стопкам. Камины и печи топят дровами, а не углем, поэтому в кухне пахнет древесным дымом, а не земляным духом горящих углей. Нам не приходится убирать угольную пыль, но уборка древесной золы – дело не менее утомительное, и особенно с такой неуклюжей хозяйкой, как Абигейл.
К несчастью, наше с Абигейл знакомство началось не очень удачно. В первый день, когда я только приехала в Фейсуэлл, она приготовила на ужин мясной пирог: мясо было сухим и жестким, а тесто – твердым. Разумеется, я ничего не сказала и постаралась доесть свою порцию, но Абигейл это смутило. А на следующее утро она дала мне на завтрак прокисшее молоко, отчего еще больше сконфузилась. Надеюсь, со временем я помогу ей наладить хозяйство, действуя мягкостью и убеждением.
Я уже выходила в город – хотя «город», наверное, слишком громкое название для ряда домов вдоль разъезженной дороги. Бридпорт, наверное, в сто раз больше. А тут всего десять домов, да еще магазин всякой всячины, кузница, свечная лавка и молитвенный дом. Есть поблизости и фермерские хозяйства. Община включает в себя около полутора десятка семей, большинство перебрались сюда из Северной Каролины – подальше от рабства, укорененного в тамошнем обществе. Я пока не посещала местное собрание, но люди, с какими я встречалась, приветливы и дружелюбны, хотя и поглощены собственными проблемами – как, впрочем, и многие американцы, с кем мне доводилось общаться. Американцы в отличие от англичан не практикуют культуру общения, а говорят все напрямую, и их прямота часто граничит с грубостью. Может, что-нибудь изменится, когда я лучше узнаю людей.
Здесь повсюду леса, а поля и луга разбивают на вырубленных участках. До приезда в Америку