Цена твоей беременности. Ева Ройс
мышка, – опять ласковый тон. Обманчиво ласковый. – Мне нужна правда и только она. Сколько мужчин были в тебе?
– Нисколько! – успеваю сказать прежде, чем мой пульс оглушает меня, едва его пальцы опустили напряженную тугую горошину, которую до этого терли, и один скользнул в меня.
– Черт! – прохрипел он мне в шею. – Какая же ты узкая!
Я задрожала от нахлынувших эмоций: горечь, наслаждение, нотка боли и стыд. Как же мне было стыдно!.. Стыдно и… неожиданно приятно. Гремучая смесь, которая меня буквально разъедала насквозь. Я чувствовала себя преданной, причем предала себя я сама, послушно распластавшись на столе.
Глава 2. Падение
Виктория Солдатова
Мне показалось, что я падаю в бездну. В бесконечную и наполненную удовольствием. Я тонула и выплывала для единственного вдоха, чтобы вновь погрузиться в негу.
– Ты течешь, мышка. – Прикосновения Дмитрия Сергеевича властные, местами грубые, но плавные, чувственные. Он уверенно берет свое, изводя меня одними только пальцами, хотя я спиной ощущаю его возбужденную плоть.
– Это неправильно! – набрав побольше воздуха в легкие, выпалила я. – Прекратите… пожалуйста.
– Прекратить? – насмешливо переспросил босс. Уже точно бывший. Я сама уволюсь! – Ты уверена, мышка?
Он нажал на какие-то точки… прямо там, и я, не удержавшись, обронила стон. Тут же закусила губу, болью наказывая себя за несдержанность.
– Точно прекратить? – он надо мной откровенно насмехался. Играется, словно с куклой.
Я понимала, что он не увидит, но кивнула, не в силах что-либо произнести.
– И так прекратить?
Воскресенский осторожно шлёпнул по горячей напряженной коже, и я сжала зубами до крови нижнюю губу, чтобы сдержать стоны. Если до этого я тонула, то сейчас задыхалась от чего-то, что переполняло меня.
– Маленькая лгунья. – Хриплый смех и меня, действительно как куклу, приподняли, чтобы накрыть рот поцелуем. Жгучим и страстным, будто растопленный шоколад с перцем. Он вторгался в мой рот языком, а внизу его пальцы…
Взрыв! Внутри меня прогремел взрыв из осколков звезд, эмоций и терпко-горького запаха первого мужчины, который настолько интимно ко мне прикасался. Я, кажется, кричала ему прямо губы, а он выпивал мой крик, делясь со мной своим дыханием.
Я немного оглушена, потому не сразу почувствовала, что мне стало холодно. Маленькие мурашки покрыли мое разгоряченное тело, остужая его. Резко открыла глаза, поняв, что до сих пор лежу полуобнаженная на рабочем столе, а сам босс поправляет свою одежду и смотрит на меня столь холодно, будто бы и не было между нами ничего. Или вовсе я его домогалась и осквернила "невинное" тело.
На глазах выступили слезы. То, что было до, не являлось унижением, нет. Он унизил меня сейчас одним взглядом. Я себя почувствовала использованной, потерянной.
– Не вздумай закатывать истерику. – Воскресенский поправил свои запонки и, обогнув меня, поднявшуюся и теперь поднимающую