Любовь – игра, в которой всё серьёзно. Валерий Столыпин
по полочкам. Андрей сумел тогда обстоятельно доказать любимой, что иметь детей слишком рано, что сначала нужно пожить для себя, воплотить в жизнь мечты, осуществить задуманное, попробовать всё, что можно и что нельзя.
Поначалу Жанна сопротивлялась, пыталась разобраться в своих желаниях, приводила аргументы.
Андрей был настойчив и упрям.
Жанну он любил беззаветно, был верен ей и не мог представить раздельной жизни. Если бы она настояла, если бы проявила настойчивость и волю, всё могло получиться иначе.
Могло, но стало.
Девчонка не обладала даром предвидения, способностью убеждать, не могла просчитать последствия безответственных действий. Зато была искренняя, наивная и до чёртиков влюблена в Андрея, первого и единственного мужчину в своей жизни.
Она видела события в ярких позитивных красках.
Кому, если не Андрею, можно довериться, когда весь мир сосредоточен в объятиях этого обожаемого человека?
Пусть весь Мир подождёт! Счастье, его так много, хватит на всех! Какая разница, когда она станет мамой: немедленно или через десять лет? Когда бы это радостное событие ни произошло, оно непременно случится.
– А ребёнок, Жанка, зачем он нам именно сейчас, когда у меня есть ты, а у тебя я? Жизнь щедра и бесконечна. Давай наслаждаться тем, что имеем!!!
– Но…разве дети мешают испытывать радость. Наши дети, Андрей. А!
– Разве возможно расти как личность и радоваться жизни в полной мере, когда ты намертво прикован к пелёнкам, к детской кроватке, кричащему младенцу. Где взять столько энергии? Существует принцип приоритета. Необходимо уметь выбирать самое важное. Всё прочее может подождать. Если распылять силы и возможности, отвлекаться на второстепенные цели, невозможно чего-то существенного достичь.
– Но ведь мы обсуждаем судьбу нашего будущего, которое живёт во мне. Уже живёт. Разве тебе не страшно избавиться от собственного сына, или дочки? Может даже двух сразу. Если вдуматься, мы решаем, убить или помиловать нашего ребёнка.
– Ты бредишь Жанна. Какой ребёнок, какой человек. Это всего лишь горстка клеток, эмбрион, зародыш. Можно сказать, что его нет вовсе, потому, что даже он сам не догадывается о своём существовании. Забудь! Его не было, и нет. Завтра проснёшься и не вспомнишь.
– Заметь Андрей, ты сказал он. Тем самым признаёшь, что внутри меня живое. Не имеет значения, как ты назовёшь зачатый плод: это крохотная живая частичка меня. И эту жизнь мы хотим уничтожить, обнулить возможность беззащитной жизни стать человечком.
Разве не так, любимый? Я в панике. Согласна, мы слишком молоды, пока не научились нести ответственность даже за себя. Мои папа и мама тоже были молодые, когда у них появилась, ведь они тоже могли испугаться, передумать, появилась микроскопическая я.
Тогда жизнь была намного труднее, а возможностей преуспеть меньше. Они тоже решали и выбирали. Вот она я, можешь потрогать. Андрей ты же любишь меня, разве можешь не полюбить общее дитя?
Ты