Добровольная жертва. Наталья Метелева
в его одежду, потянула на себя. Полузадушенный собственным плащом, толстяк рухнул.
Из Храма Истины меня выдворили без почестей. С напутствием из уст багрового от гнева толстяка:
– Чтоб я никогда больше не видел здесь эту ведьму! Неужели в Лиге пророчиц больше нет? Пусть пришлют другую! Она меня чуть не убила, олухи!
Тролль непроявленный! Ну, раз так…
– Чуть не убила?! Не огорчайся, Правитель. Уже скоро. Тебя съест за обедом твой собственный сервиз!
Он так и застыл с распахнутым зевом, но я уже мчалась в конюшню: толстяк с душой тролля мог и казнить на месте, без предупреждений.
Никто не мог препятствовать жрице служить Истине, но ссорить Лигу с правителем Гарса из-за моей особы не входило в мои планы, и больше ничего не оставалось, как отправиться через весь город в убежище Лиги – древнюю крепость города, возвышавшуюся над крутым берегом реки на значительном отдалении от остальных строений.
Но, прежде чем из одних стен перебраться в другие, я хотела повидать Дика. Уже изнывала от нетерпения.
«Дик, ты меня слышишь?»
Молчание.
«Дик! Ты где?»
Пустота.
Впервые за два года мой друг не отозвался. Он должен уже давно быть в Гарсе – ворота полчаса как открылись. И я заметалась, закружилась по городу, как птица, потерявшая птенца.
В поисках Дика я вкруговую объехала городские стены, начиная с северной заставы. Стражники только пожимали плечами. Никто, похожий на юношу-северянина с льняными волосами, в травянистых одеждах наемника, в ворота не проходил. Ни в одни из семи ворот Гарса. Раннее утро стало поздним, а Дик не откликался на мои призывы.
К его непонятному отсутствию добавилась еще одна странность.
У каждых из семи ворот меня поджидала нищенка столетней дряхлости. Одна и та же.
Я заметила ее лик у северных врат – чуть размытый, мерцающий, как у пифии, заблудшей во времени. Обычно мы пытаемся помочь друг другу: кто знает, не потеряешь ли ты когда-нибудь сама себя там, где не рождалась. Уйдешь в видение навсегда. И будешь бродить, чуждая всему миру, не в силах ни вернуться, ни умереть, бормотать странные слова на непонятных языках, есть пищу – и не насыщаться, пить вино – и не пьянеть, касаться людей – и не чувствовать плоти.
И прохожие будут обтекать тебя, не замечая, ощущая лишь какое-то внезапное неудобство, озноб от невидимого взгляда, не понимая, но чуя – некто незримый присутствует рядом. А если кто и заметит – примет за дух бесприютный, и будет прав.
Счастье, если случится заблудиться в прошлом – через века пифия дождется своего времени и обретет себя. Но той несчастной, что пропала в грядущем, только провидец сможет помочь, и только Глава Лиги – вернуть. Если в будущем еще будет Лига.
Меня сразу потащило к нищенке, как железо к Черной скале. Рука сама собой протянулась, слова сорвались:
– Пойдем, потерянная, я отведу тебя в крепость Лиги.
Она не должна была услышать. У потерянных разорвана связь с их живым телом. В школах нам объясняли: не природные звуки слышат