Джим Моррисон, Мэри и я. Безумно ее люблю. Love Her Madly. Билл Косгрейв
квартирку. Садится на диван и хлопает по подушке рядом с собой.
– Поверить не могу, что ты здесь!
Мэри тут же снова вскакивает, чтобы сделать чай, я иду за ней в маленькую кухню. Она ставит чайник и проводит меня через заднюю дверь в крошечный дворик.
– Ты только взгляни, Билли, у меня даже есть собственное дерево авокадо!
От нее веет блаженством, оживленное лицо прекрасно. А калифорнийский загар – как вишенка на торте. Я люблю ее со всей чистотой юности, понимая, что для меня она недостижима.
А Мэри полна энтузиазма, рассказывает об их с Джимом жизни. Ее глаза сверкают.
– Лос-Анджелес – фантастическое место, Билли. Нам с Джимом тут все нравится, – говорит она. – Здесь столько всего происходит. Мы так рады, что переехали!
Она рассказывает об особой местной атмосфере, о толпах молодежи, о творческом подъеме в музыке и искусстве, о расслабленном образе жизни, вечной «движухе», дивной погоде.
– Вот увидишь, тебе тоже все понравится. Гарантирую!
А я уже счастлив только от того, что сижу рядом с ней на диване и купаюсь в ее лучезарности.
– Когда ты уехал из Монреаля? Как долго добирался? Где ночевал?
Я начинаю свой рассказ и уже собираюсь рассказать, как меня нелегально ввезли в страну, когда открывается входная дверь. И тут я наконец знакомлюсь с Джимом. Он входит в комнату и, понятное дело, удивляется, что рядом с его девушкой на диване сидит незнакомый парень. Ростом около шести футов[5], среднего сложения, одет в джинсы и бежевую рубашку. На лице отросшая щетина.
– Милый, смотри, кто наконец доехал до нас из Канады! – взволнованно говорит Мэри. – Билли Косгрэйв, это Джим Моррисон.
– Так ты все-таки добрался. – Мы пожимаем друг другу руки. Джим застенчиво улыбается. – Рад познакомиться. Добро пожаловать в Лос-Анджелес.
Я вижу перед собой добрые серо-голубые глаза. Все в нем выдает добродушный, расслабленный характер.
– Ну наконец-то мы встретились, Джим. Я столько о тебе слышал!
Еще одна застенчивая улыбка.
– И я о тебе. Это надо отметить. Сейчас пиво открою.
Мэри искоса смотрит на Джима, когда тот направляется на кухню. Она не одобряет никакого алкоголя.
Джим возвращается и вручает мне холодную бутылку Miller.
– Ну, давай. Добро пожаловать, старик.
Он удобно устраивается на стуле и кладет ноги на край журнального столика.
– Билли как раз начал рассказывать, как его нелегально перевезли через границу, представляешь?
Глаза Джима загораются.
– Да ты что? Тебя реально ввезли в Штаты контрабандой?
Разговор льется легко, перетекая из одной темы в другую.
– Будешь еще пиво, старик?
Он говорит неспешно, растягивает слова, как южанин. Кажется, что ему интересно все.
Мэри спрашивает о моем конфликте в колледже Лойолы.
– У меня не прекращались стычки с нашим деканом-самодуром. Слишком много правил. У меня с собой письмо, которое он написал, когда меня отчислили. Как-нибудь покажу.
Джим
182 см