Собрание сочинений. Том 2. Измерение вещей. Даниил Хармс
Я помоложе вас.
К.-Д.: Ну да, конечно помоложе!
Дерб.: Ну то-то же!
К.-Д.: (раскланиваясь в публику): Первое действие закончено.
Дерб.: Теперь начнёмте второе действие.
К.-Д.: Начинаем!
Дербантова (тыкая пальцем во все стороны): Жик! Жик! Жик!
Кукушин-Дергушин: В ваши лета, Анна Павловна, так шалить не полагается.
65. «Старичок чесался обеими руками…»
Старичок чесался обеими руками. Там, где нельзя было достать обеими, старичок чесался одной, но зато быстро-быстро. И при этом быстро мигал глазами.
Из паровозной трубы шел пар, или так называемый дым. И нарядная птица, влетая в этот дым, вылетала из него обсосанной и помятой.
Хвилищевский ел клюкву, стараясь не морщиться. Он ждал, что все скажут: «Какая сила характера!» Но никто не сказал ничего.
Было слышно, как собака обнюхивала дверь. Хвилищевский зажал в кулаке зубную щетку и таращил глаза, чтобы лучше слышать. «Если собака войдет, – подумал Хвилищевский, я ударю ее этой костяной ручкой прямо в висок!»
…Из коробки вышли какие-то пузыри. Хвилищевский на цыпочках удалился из комнаты и тихо прикрыл за собой дверь. «Черт с ней! – сказал себе Хвилищевский. – Меня не касается, что в ней лежит. В самом деле! Черт с ней!»
Хвилищевский хотел крикнуть: «Не пущу!» Но язык как-то подвернулся и вышло: «не пустю». Хвилищевский прищурил правый глаз и с достоинством вышел из залы. Но ему всё-таки показалось, что он слышал, как хихикнул Цуккерман.
Разница в росте мужа и жены
Муж: Я выпорол свою дочь, а сейчас буду пороть жену.
Жена и дочь (из-за двери): Бэбэбэбэбэ! Мэмэмэмэмэ!
Муж: Иван! Камердинер Иван!
(Входит Иван. У Ивана нет рук.)
Иван: Так точно!
Муж: Где твои руки, Иван?!
Иван: В годы войны утратил их в пылу сражения!
1935
67. История
Абрам Демьянович Пентопасов громко вскрикнул и прижал к глазам платок.
Но было поздно. Пепел и мягкая пыль залепила глаза Абрама Демьяновича. С этого времени глаза Абрама Демьяновича начали болеть, постепенно покрылись они противными болячками, и Абрам Демьянович ослеп.
Слепого инвалида Абрама Демьяновича вытолкали со службы и назначили ему мизерную пенсию в 36 рублей в месяц.
Совершенно понятно, что этих денег не хватало на жизнь Абраму Демьяновичу. Кило хлеба стоило рубль десять копеек, а лук-порей стоил 48 копеек на рынке.
И вот инвалид труда стал все чаще прикладываться к выгребным ямам.
Трудно было слепому среди всей шелухи и грязи найти съедобные отбросы.
А на чужом дворе и саму-то помойку найти нелегко. Глазами-то не видать, а спросить: где тут у вас помойная яма? – как-то неловко.
Оставалось только нюхать.
Некоторые помойки так пахнут, что за версту слышно, другие, которые с крышкой, совершенно найти невозможно.
Хорошо, если дворник добрый попадется, а другой так шуганет, что всякий аппетит пропадет.
Однажды