3 | Поэзия. Александр Левинтов

      Передо мной – пустой стрелой дорога,

      а позади… что было позади?

      Туманы, перевал, надежды и тревоги,

      последние холмы, последние холмы.

      Там, высоко в горах, я видел Бога,

      Он над дорогой Савлу слал мольбы,

      корил гоненьями и требовал залога.

      Последние холмы, последние холмы.

      Теперь передо мной – унылая равнина,

      и запах смерти тянется в пары.

      Ни огонька, ни из бутылки джина —

      последние холмы, последние холмы.

      Что ж, растворимся, ничего не знача,

      не теребя волнение молвы.

      Вся эта суета – такая незадача.

      Последние холмы, последние холмы…

      Вот потянулись и пошли дожди,

      тоскливые как пробужденье,

      в унылой горести лохмотья облаков

      серей нестиранных солдатских простыней

      и ничего – ни радостей, ни смеха,

      сплошные будни без просветов в снах,

      лишь это крошево из капель и тумана,

      и даже океан стал мутно тихим,

      прилег приливом у угрюмых берегов,

      а я машу кайлом ненужного бессмертья

      и акварели мыслей развожу.

      А от себя не убежишь.

      Туман, пустыня, миражи,

      снов клочья, дюны, виражи,

      пустая почта, глухота,

      молчанье тварей, духота,

      и мерный рокот океана:

      тебя здесь нет – и нет обмана.

      Всего на десять миль

      подальше от тебя,

      еще б со временем —

      в другое междулетье.

      И ветер завывает, теребя

      колючие сухие междометья;

      в пустое чахлое оконце —

      бессонный полумесяц солнца

      в натужных поисках замены;

      тебя здесь нет – и нет измены.

      Циничен и тяжел мой взлет,

      когда любая – отдых и удача

      в сравнении с тобой. Отдача

      от выстрела в упор без боли бьет

      зачем она забывшему страданья?

      тебя здесь нет – а, значит, нет желанья.

      Сменяемость безлуний и ночей

      мне подтверждают: я ничей,

      заброшенный и жалобный навеки,

      конца ползучие побеги,

      насквозь уставший и пустой

      старик с промокшей бородой

      от слез ненужных сожалений,

      воспоминаний, размышлений.

      Смолк монолог любви надрезной

      И не разбросаны одежды:

      тебя здесь нет – и нет надежды.

      А от себя не убежишь.

      В тебе один продукт,

      Давно уже ненужный,

      А потому