Удача Бурхарда Грэма. Герасий Чудный
вылез из саркофага.
Через час, наслаждаясь теплом камина, слушал завитражную дробь дождя. Не хватало кресла, бокала местного виски из монашеских погребов, и благоуханного дыма сигары. Маленькие радости остались за бездонной пропастью, за мостом и холмами, в прошлой жизни. Предчувствие нашёптывало – надолго. За окнами темнело: то ли сгущались тучи, то ли подступала ночь. Там легко потеряться во времени. Сколько пробыл в подземелье – не знал, где раздобыть еду не понимал. Слабость брала верх всё чаще, всё сильнее расшатывая нервы. Источников опасности становилось больше, а разгадки давались трудней. Нужен был ответственный шаг, о котором я не догадывался или страшился. Возможно, суть появления в этом странном месте лежала на поверхности, а я упрямо от неё бежал. Доктор говорил о том же. Его не хватало больше всего.
– Корвус! – тонуло в грозовых раскатах.
В конце концов, тем вечером появился огромный плюс, нестроение благоволило от души им воспользоваться. Задвинул жар поглубже в камин, улегся на прогретый пол, утомленный приключениями, уснул, позабыв о приближающейся опасности. Незаметно, со второго этажа спланировал лекарь. На этот раз он прятался под черным плащом, в глубине капюшона пламенела пара огней. Подсел к камину, подбросил щепок; по рукавам заструились ручейки, повалил пар.
– А ещё говорят, число тринадцать не счастливое, – каркающий смех казался натянутым. – Сегодня праздник не только у вас, мастер Грэм, у вашего дома тоже. Жаль, не разводили огонь раньше, могли бы хорошо провести время. Мне нужно многое тебе рассказать, Ренатус.
– Я хочу испить тот напиток. Сделаешь?
– Нет, рецептик затерялся, – крылья вывернулись пустыми карманами. – Неважно, прошлое уже возвращается. В напитке нет надобности, он может убить, а тебе нельзя умирать. Нам всем пора выбираться, а вытащить нас отсюда можешь только ты… Не торопись с вопросами – ответы сведут с ума, всё постепенно. Придет время, картина сложится. Верь. Двенадцать раз ты погибал, потому что не верил.
– А ты? Сколько жизней было у тебя?
– Одна, – с клюва сошла улыбка, – вечная. Иногда кажется, просто долго сплю, а в нашем мире бежит время, меняются люди, стираются и рождаются города. Хотя время здесь почти стоит, и я выгляжу, как в правление Рима, мышление изменилось. Благодаря тебе, Ренатус. Благодаря вам, мастер Грэм, – лекарь действительно менялся, произнося эти имена: одно по-дружески, другое с трепетной почтительностью.
– Почему ты зовешь меня разными именами? Они принадлежат разным людям, и ни одно не принадлежит мне.
– Да! Для Корвуса ты всегда останешься Ренатусом, а для Доктора вы всегда мастер Грэм. Это разные существа, ты не представляешь – насколько, но их объединяет душа.
– Разве ты можешь знать? Ведь ты не Бог!
– Тут нечего знать. Да и кто сказал, что боги различают души. Им что воро́на, что центурион – финита ля комедия, – грудь расправилась, тяга подхватила полы плаща, взмахнула, будто крыльями,