Боль. Рафаэль Май
уже знакомой ему постели. Смятые белые простыни напомнили ему, куда и зачем он вчера приехал. На кресле рядом с кроватью валялись его вещи. Он натянул трусы и подобрал рубашку, лежавшую на полу. Она пропахла сигаретным дымом. Так обычно пахла его одежда, когда он возвращался из клубов.
Он взглянул на свое отражение в зеркале гардеробной. На нем были трусы, носки и рубашка. Мягко сказать, образ был неполным, но ему ничего не оставалось, как в таком виде отправиться на поиски пропавших в неизвестном направлении джинсов.
– Отлично выглядишь, – Николь натянула на себя одежду, которая явно не предназначалась для посторонних глаз.
– Я так понимаю, первое, что я стянул вчера с себя, были брюки? – предположил он.
– Почти, – она налила ему кофе, не спросив, какой он предпочитает. Но сделав глоток, Марк убедился, что она не забыла.
– На самом деле твои джинсы на сушилке, – сказала она. – Ты вчера на них пролил вино.
– Если честно, я вчера не собирался…
Разговора было не избежать. Марку нравилось, как искусно Николь расставляла запятые и многоточия, но сам предпочитал ставить точки.
– Слушай, давай не будем, – она остановила его. – Просто выпьем кофе и поедем на работу.
Он готовился к длинному разговору и совершенно не был готов к такому.
– А что? – по его взгляду она поняла, что только что оборвала логическую цепочку в его голове. – Я ведь знаю, вчерашний вечер ничего не изменит внутри тебя. Зачем это лишний раз обсуждать. Это либо получается, либо нет. Не должно требовать усилий. По крайней в самом начале.
– Что это?
– Все. Чувства и отношения, – она отвечала кратко, как любил Марк. – Вчерашний вечер был, как любой вечер из тех шести месяцев, что мы были вместе. И если тогда те вечера ничего не поменяли, то и этот не способен ничего изменить.
– Я не ожидал услышать это от тебя, – Марк бесцеремонно взял с тарелки булочку с маком из супермаркета.
– Если бы я не перебрала, вряд ли бы позвала тебя к себе, – призналась она. – Я была на тебя обижена. А после трех бокалов обиды испаряются вместе с пузырьками шампанского.
– Обижена на что? – насколько помнил Марк, на развилке их жизненных путей каждый повернул в ту стороны, в которую посчитал нужным.
– На то, что так и не смог меня полюбить, – призналась она.
Он округлил глаза.
– Не переживай, я тоже не успела, – она рассмеялась. – Но привязалась и уже была достаточно близка к тому, чтобы раствориться в тебе.
Она посмотрела на часы и позволила себе сделать еще один бутерброд.
– Почему ты говоришь это именно сейчас? – уточнил Марк.
– Потому что хочу поставить точку, – она ответила спокойно. – Не люблю чувство незаконченности. А оно оставалось у меня после каждой нашей встречи в пьяном угаре.
Ее слова звучали без всякой эмоциональной окраски. И если бы у интонации был пульс, то в этот раз он был бы ровный.
– Да, и я переезжаю, – призналась