Боль. Рафаэль Май
потягивал пиво, и казалось, будто он единственный, кто не нагулял за сегодня аппетит. Он размышлял о том, стоит ли поручать ответственное дело Филипу или же сделать все самому. Ему пришлось признать, что русские корни были сомнительным козырем, учитывая, что он вообще не жил в России и был в этой стране от силы два раза у каких-то родственников по линии матери, когда ему было шесть и восемь лет. И хотя благодаря матери он в совершенстве знал русский, отсутствие языкового барьера трудно было назвать преимуществом. Если бы Марианна была молоденьким стажером из тех, что он обычно брал на работу, он бы ни разу не усомнился в неизбежности своего успеха. Казалось, Филип со своей пенсионерской философией и деликатностью имел большие шансы на успех.
Как только донесли оставшиеся блюда, они вернулись к разговору о том, чем стоит заняться в следующие выходные и условились, что поедут в кэмпинг, откуда в десяти километрах находился скальный район с сильным нависанием.
– Надеюсь, меня выдержат страховки, – причитал Филип, уплетая сочные куски стейка средней прожарки после двухнедельной диеты.
* * *
Отчеты по распоряжению Марка подготовили в сжатые сроки. Сотрудники маркетингового отдела сделали почти невозможное. Теперь он изучал результаты их исследований, помещенные в презентацию из десяти листов, делал какие-то пометки и исправлял досадные несоответствия. И хотя он приходил в бешенство, когда видел очевидные ошибки, в целом результатом был доволен.
Погруженный в работу он не хотел ни на что отвлекаться, поэтому распорядился никого к себе не впускать и ни с кем не соединять. Снять трубку, однако, он забыл, и неожиданно начал трезвонить раздражающий звонок.
– Я же просил меня не беспокоить, Марта, – стиснув зубы, прошипел он.
– Я знаю, Марк, но ваша мама чрезвычайно настойчива, – оправдывалась девушка.
Он взял смартфон. Три пропущенных – с сотового матери. Один – с мобильного отца. И еще три звонка с домашнего телефона. Он был удивлен подобной настойчивости и предположил, что для нее должен быть серьезный повод. В последнее время он делал раз в три дня дежурные звонки, чтобы уточнить, как они себя чувствуют и не нужно ли им чем-нибудь помочь, все как полагается порядочному сыну. Он чтил и уважал старость родителей, но душевных разговоров старался избегать. Часто ему приходилось испытывать чувство вины, и причин тому было довольно много: за занятостью он редко появлялся дома, испытывал постоянно какое-то мерзостное чувство превосходства и несоответствия из-за того, что не может довольствоваться малым и не стремиться обуздать новые вершины. Ведь это все противоречило его идеологии счастья.
– Соединяй, – на выдохе произнес он.
Послышался короткий щелчок.
– Привет, мам, – ответил Марк. – Что-то случилось?
– Это я тебя хотела спросить, сынок, – ответила она встревоженно. – Ты совсем пропал. Я уже и не жду тебя в гости. Но ты мог бы хотя бы почаще звонить. Это ведь не сложно.
– Но я ведь и так звоню, – возразил Марк, проверяя исходящие на мобильном телефоне.
– Мы