Вектор атаки. Евгений Филенко
вопрос иначе: о каком именно черте ты справился только что?
– Пропал мальчик, – сказал Кратов. – Пропал, можно считать, на враждебной территории. У меня фантазии не хватает вообразить все опасности, которые угрожают ему прямо сейчас. Я даже не до конца уверен, что он вообще жив. А ты мотаешься по своему кабинету с видом чрезвычайной озабоченности, уверяешь меня, что ни о какой игре и речи нет, и в то же время нагло, практически не маскируясь, разыгрываешь передо мной одну из своих циничных партитур.
– Позвольте, но это звучит не просто оскорбительно… – начал было Фабер, но был остановлен небрежным взмахом руки вице-президента.
– Что ты имеешь в виду? – спросил Носов. – Что конкретно возбуждает в тебе столь острый когнитивный диссонанс? Развивай свою чудовищную мысль.
– Твое удивительное хладнокровие. И та легкость, с которой вы только что наперебой выдали мне одну за другой несколько страшных тайн своего Департамента.
– Это ты про неучтенных в твоих поминальниках эхайнов? – бледно усмехнулся Носов.
– Я не сразу понял, зачем этот клоун, – Кратов небрежно кивнул в сторону Фабера, – угнездился за твоим видеалом, к которому и Голиаф, небось, подойти остережется.
– Позвольте… – обиженно проговорил Фабер, багровея лицом.
– А потом до меня дошло, – продолжал Кратов. – Ведь это рутинный прием «вовлечения в игру». Тебе чесать языком не к лицу, да я и не поверю, что ты на такое способен, а сей господин, поскольку я вижу его в первый и, вероятно, в последний раз, в роли болтуна покажется мне вполне убедителен. Затем он и нужен, затем здесь и очутился, со своими баснями о полномочиях от доброго доктора Авидона… («У меня действительно есть полномочия…» – жалобно сказал Фабер.) Ты знаешь, насколько я любопытен, и ты уверен, что я стану докапываться до всей правды, в особенности когда это затрагивает мои профессиональные интересы, да еще в болезненно близкой мне сфере. Что я заложу свою душу и выну чужую за доступ к информации, чей уровень конфиденциальности превосходит даже мои привилегии доступа. И что закладывать мою душу я буду именно тебе.
– И зачем же, позволь узнать, твоя душа может мне понадобиться?
Вместо ответа Кратов ткнул пальцем в Фабера – тот невольно посунулся назад в несколько великоватом для него кресле.
– Анаптинувика, не так ли? – спросил Кратов.
– Э… гм… да, – промямлил Фабер.
– Пока мы тратили драгоценное время на тахамауков, – промолвил Носов с легкой укоризной, – ты сразу вышел на виавов.
– Что мешало вам сделать то же самое?
– Не люблю я общаться с этими раздолбаями.
– У тебя паранойя, – сказал Кратов убежденно. – У вас всех паранойя. Профессиональное заболевание контрразведчиков. Вам куда приятнее якшаться с такими же параноиками на понятном обоим языке теории заговоров.
– Ты не очень-то учтив в отношении старших братьев по разуму…
– …которые до сих пор сохраняют мощную службу имперской безопасности.
–