Калейдоскоп. Александр Александрович Стребков
построить, примерно, в пределах 150-ти, а то и более двухсот жилых частных домов, то есть – целую длинную улицу с обеих сторон… На этом наш с ней разговор был закончен.
Для остальных читателей я продолжу, а для особо интересующихся прошу это учесть – что всё то, о чём я сказал выше, построил я всего лишь вот этими
своими двумя руками и с одним подсобником. А если посчитать и все мелкие объекты: всякие кухоньки, гаражи, цоколя под дома, сараи, боксы и обкладка кирпичом старых хат, то получится – все триста объектов, а может, и больше. В редких случаях, когда приходилось строить большие особняки, подсобни- ков было больше. Но для того, чтобы у меня появилась возможность и право их строить, попутно следовало где-то работать – на другой работе, чтобы
иметь на руках справку. СССР – начиная с её рождения в 1922-м году – всегда была страной справок! Требовалось работать где-нибудь официально, иначе будешь признан тунеядцем, живущим на «нетрудовые» доходы, и могут в тюрьму посадить, но чаще отправляли на принудительные работы: годика на два – на стройку коммунизма. А тунеядцем – лично я был, примерно, вот та- ким. Рассказываю без всякой похвальбы, преувеличений, и как говорят, – без булды.
Сутки отпахал в степи, не вылезая с седла – пас отару овец в пять тысяч го- лов. Не сам конечно, а с напарником, и лошадь всего одна на двоих. Последу- ющие двое суток посвящаются лично себе, когда требуется уже зарабатывать на семью деньги. Утром я сменился на «чабарне» или на полевом стане, а ча- сиков в девять утра, я уже с мастерком в руках, стою на рештовке и кладу кир- пичи. После целых суток общенья с баранами, настроение и самочувствие не то, что не в дугу! но и похвалиться нечем… Уже много дней подряд над голо- вой стоит антициклон – знойная погода. Жара – под-сорок!.. Как я уже сказал,
– стою на рештовке, (подмостях) спиною к проезжей части улицы и веду кир- пичную кладку фасадной стены. На голове выгоревшая сатиновая кепка от
солнца, до пояса голый, и кожа не светлее, чем у негра из Сомали или с Ан- голы. Потел я очень редко, обычно, когда парит на дождь, а так всегда кожа сухая, только шкура на спине, поскрипывая, скворчит на жаре. Напротив, меня, за моей спиной – слышу, остановилась проезжающая легковушка. Я не смотрю, не до этого, и продолжаю работать. Слышу, со стороны дороги, воз- глас: «Санёк!.. мать перемать!.. А я еду, смотрю, какой-то армян, новый кла- дий появился у нас в Кущёвке… И кладёт же ещё, как хорошо… А, это, оказы- вается, – ты!.. Вот, как загорел, что уже и от армяна не отличить!.. Ладно, по- ехал я, нахрен, а то тут у вас, как на сковороде… Слухай, як вы, в такую сякую мать, по такой жарюке работаете?! Я бы через час уже сдох… Бувайте, поеду до дому, до хаты, в холодок…». Вот это, читатель, и были – те самые мои «не- трудовые» доходы!.. Взял по весне – в первых числах апреля – мастерок в руки, вздохнул глубоко и радость в душе воспылала, что работа, наконец-то, привалила к тебе и в семье дырки заткнём; нагнулся и приступил с восторгом
и любовью