Пароход Бабелон. Афанасий Мамедов
в полете, когда она хотела поправить волосы на его парике.
– Как видишь!
Порубленный инвалид откатился от будки с водой.
Черный пудель опрометчиво понесся за очередным свистом чопуровской комсомолки, но тут белобрысый лопоухий мальчик расстался с теннисным мячиком, и пудель с небольшим заносом повернул в сторону клумбы.
– Как с тобой тяжело…
– С тобой, думаешь, легче?
Как это с ними бывало, скоро они все-таки нашли то общее, из-за которого никак не могли расстаться по-настоящему.
Она даже сказала ему, что замуж больше не выйдет ни при каких обстоятельствах, зато заведет черную пуделицу, «нарожает» щенят и будет торговать ими оптом.
Алик попросил воды. Няня дала мальчику денег. Алик пошел к будке. Сам. Увидев повеселевшего инвалида, намеревавшегося выцыганить у мальчишки монетку, остановился, но через секунду собрался с силами и прошел мимо него.
– Какой молодец, – сказала Мара и извлекла из сумочки несколько сложенных вдвое бумаг. Развернула, расправила:
– Прости…
– Ничего страшного.
– Я сделала все, как ты просил. Вот направление. Вот – печати. Распишешься сам. Здесь вот и здесь. И не так размашисто, как ты обычно это делаешь.
– ?! – он изломил бровь.
– Двадцать третьего мая ты уже должен быть в Баку. Утром двадцать четвертого – на «Азерфильме». Это адрес Фатимы Таировой, мы с ней вместе учились в театральной студии, а сейчас Фатимка служит в БРТ, в Бакинском рабочем театре. Кажется, метит в примы. Она и раньше была талантлива и необыкновенно хороша собою. Прошу тебя не увиваться за ней. Сделай одолжение.
– Сделаю.
– Уж постарайся. Мы с ней в кратчайшие сроки зарезервировали для тебя роскошную комнату в Ичери-Шехер. Целых двадцать четыре квадратных метра, с двумя окнами и балконом на море. И не говори, что я о тебе не забочусь… – Она протянула ему рекомендательное письмо. – А это передашь еще одному моему человечку – Семену Израилевичу. – Она вырвала из блокнота листок и химическим карандашом начала что-то быстро писать. Потом вспомнила о чем-то более важном, спросила:
– Что слышно о дяде Натане?
– Посылки начали возвращаться.
– Вот как! Сочувствую. Прошу тебя следовать моим советам и не бывать в Баку в тех местах, которые я тебе сейчас перечислю. В противном случае – все напрасно. Ты понял меня?
– Ты говоришь со мной как со своими детьми на съемочной площадке.
– А как иначе говорить с тобой, если ты все делаешь мне наперекор? И потом, с чего ты взял, что я с детьми на съемочной площадке разговариваю как с тобой? У тебя есть закурить?
– Ты же бросила.
– Да, вчера.
Он протянул ей папиросу, тут же чиркнул спичкой, сказал:
– Можно подумать, Радек[7] у тебя по струнке ходит.
– Радек, Радек… Что ты прицепился к нему? Как ты вообще можешь после всех своих загулов попрекать меня Радеком? – Она сунула ему в руку листок, на котором успела что-то набросать.
– Ладно,
К. Б. Радек (настоящее имя – Кароль Собельсон) (1885–1939) – советский политический деятель, деятель международного социал-демократического и коммунистического движения. В 1919–1924 годах член ЦК РКП(б); в 1920–1924 член (в 1920 – секретарь) Исполкома Коминтерна, сотрудник газет «Правда» и «Известия».