Вышивка по ворованной ткани. Мария Арбатова
губы.
Николай пришёл с менее суровым лицом, чем обычно.
– Что ты там плела? – спросил он, закурив.
– Я так тебя люблю, – сказала Валя, чуть не лопаясь про себя от хохота.
Прямо перед ней для убедительности стояла тарелка с нарезанными солёными огурцами. Николай поморщился, глядя на них, и спросил:
– Может, плохо дни посчитала?
– Нет, Коленька, у меня как часы. Хочешь огурчика?
– Какого ещё огурчика?! – заорал он. – Ты хоть понимаешь, где я работаю?
– Коленька, какой ты красивый, когда сердишься, – выдохнула Валя, прижавшись и отпечатывая на его воротнике накрашенные губы.
– Сделаешь аборт, как миленькая!
– Врачи запретили: истончённая оболочка матки, нельзя вмешиваться. Я так рада! Говорили, не могу забеременеть, и вот счастье!
– Ты правда дура или прикидываешься? – он был раскалён как утюг, но всё-таки помнил, что ей чуть за двадцать.
– Чем же я дура? Тем, что хочу ребёнка от самого умного, самого красивого, самого любимого?! – вполне искренне изумилась Валя. – Я ради тебя готова работать проституткой в КГБ!
Он пошёл к двери, Валя догнала его, стала целовать.
– Не вытирай об меня свои сопли! – заорал он и тише добавил: – Завтра зайду.
Почему завтра, было непонятно. Видимо, как мелкий гэбист, привык разбивать решение сложных задач на несколько этапов. Но дома ждало продолжение. Соня читала самиздат и знала, как в КГБ работает контрастный душ, когда добрый следователь сменяет злого.
Она набрала в телефоне-автомате записанный Валей на бумажку номер и скрипучим старушечьим голосом сообщила жене Николая:
– Здравствуй, доченька, я пожилой человек, не могу больше смотреть на этот разврат, не скажу адрес, где сейчас твой муж, но ты уж обнюхай его, как придёт!
На следующий день Николай позвонил и твёрдым голосом объявил:
– Завтра в пять везу тебя к гинекологу!
И бросил трубку, а Соня снова позвонила его жене из телефона-автомата скрипучим старческим голосом:
– Здравствуй, доченька, мочи нет терпеть, живу над этими потаскухами! Хошь верь, хошь не верь, беременна она от твоего! Они ж, когда на балкон курить выходят, мне все их разговоры проститутские слышны!
– Вы мне адрес, наконец, можете дать? – пронзительно попросила жена Николая. – Я вам заплачу!
– Боюсь я, дочка. По голове стукнут, и помру. Квартиру не скажу, только дом и подъезд. Завтра он в пять заезжает, везёт её к врачу абортному. Возьми такси, да за ними. За руку и поймаешь!
Николай заехал за Валей ровно в пять. Она выглядела лохмато-зарёванно – долго до этого тёрла глаза кулаками – и покорно села в машину.
– Ничего не обсуждается! – рявкнул он.
– Коленька! Сделаю, как скажешь! Но после этого ты меня не бросишь? – кивнула Валя, видя в зеркало, как сзади к ним приклеилось такси с женщиной в большой шляпе и тёмных очках.
Ехать было всего ничего. Вышли у старого торжественного здания с колоннами и табличкой «Институт акушерства и