Ассенизаторы. Расплата. Константин Хохряков
языкастый. Сейчас приеду. Только морду лица сполосну.
Умыться, побриться, кинуть что-нибудь оставшееся от вчерашнего пиршества в желудок – на все про все хватило пятнадцати минут. Через двадцать уже лавировал на «шахе» в плотном потоке транспорта.
В отряде оживление. Народ уже в «броне» носится, автоматы получают. Подошедший сзади Гном хлопнул по плечу:
– Приехал? Молодец! Давай переодевайся, оружие по полной программе.
– Ты мне хоть объясни, в чем дело-то?
– Потом все! Готов будешь – к Руслану пойдем. Он тебя обрадует!
Подготовка к выезду – дело привычное. Занимает от силы минут пять вместе с переоблачением. Полностью экипированный, подошел к Гному:
– Готов, Серега!
– Сейчас, только Удалому доложу.
В кабинете Руслана ожидал сюрприз: за его столом расположилась… Марина. Увидев меня, встала, подошла и неожиданно, ткнувшись в плечо, разрыдалась. Парни, увидев такое дело, тактично вышли, оставив нас наедине.
– Ну что ты, милая? Успокойся, – обняв, прижал к себе. – Не надо плакать. Ты же знаешь, не могу видеть твои слезы. Что случилось, маленькая?
– К начальнику следствия сегодня вызывали. Тот сказал, что ему доложили о наших с тобой отношениях, – ответила она, всхлипывая.
– Поздравлял, что ли, любимая?
– Какие там поздравления? Говорит, что по закону должен отстранить меня от дела по твоей семье.
– Ну не расстраивайся, Мариночка. Все будет хорошо. Не сошелся же на этом деле свет клином? Другое дадут расследовать.
– Как ты не понимаешь, Жора? Я хочу сама его закончить. Как почитала, что там мой предшественник наворотил, мне страшно стало… И тебя терять не хочу…
– Ну, наверно, что-то можно придумать, любимая. Не отстранили пока?
– Нет. Я из-за этого и здесь. Пока просто сказали, чтобы я наши отношения постаралась не афишировать. У нас начальник вообще-то хороший. Недавно перевели из другого региона. Сказал – работать, как будто и разговора нашего не было.
– Не сказал, кто доложил? Да что я такое спрашиваю-то? Конечно, не скажет. Стукачей никто не сдаст.
– Не говорил, естественно. Я вот думаю, не Леонид ли Иванович сообщил? Что-то он сегодня какой-то не такой, как обычно. Да и видела, как он от начальника выходил.
– А он за тобой ухаживать не пробовал? До того, само собой, как мы встретились?
– Пытался, конечно. Цветы постоянно дарил. Точнее, все время на стол мне клал. Я приходила, а они уже лежат. Кроме него-то больше некому. В кабинете вдвоем сидим.
– Все будет хорошо, любимая! Я обязательно что-нибудь придумаю.
Хорошо, что женщины верят мужским обещаниям. Вот и моя ненаглядная стала успокаиваться, мысли на извечное женское перевела:
– Я некрасивая, да?
– С чего ты взяла? Ты у меня самая прекрасная!
– Тушь, наверно, вся потекла? – спросила она, осторожно вытирая слезы.
– Ну и что? Это же все поправимо, – протянул свой платок, тут же смочив его водой из чайника. – Зеркало имеется, так что все в твоих руках, золотая моя!
Немного