Возврата к старому не будет. Илья Александрович Земцов
не было детей, доживали свой век в деревне. Из города в наши деревни и сейчас никто не возвращается. Вот так деревни с лица земли и исчезают.
– Но ведь дела в вашем колхозе идут, по-видимому, хорошо, – спросил Николай. – Пашут выборочно лучшие земли. Пастбищ и сенокосов с лихвой хватает. Государство дает крупные ссуды, снабжает всем необходимым.
– На первый взгляд, вроде хорошо, – ответил Петр, – если смотреть только одним глазом. А если посмотреть внимательно обоими глазами, создается впечатление, что никому ничего не надо. Никто, кроме председателя, ни за что не хочет браться и отвечать. Получается, один с сошкой, а семеро с ложкой. Работать не хотят, а требуют за работу. Такой шум поднимут в конторе, неудобно слушать.
Я приведу только один пример, опять же по работе механизатором. Трактористы, шоферы вывозят органические удобрения на поля. К примеру, торф, навоз. Каждый старается обмануть. Редкому пишут правду, если только какому недотепе. Вывез десять тонн, а бригадир или учетчик на весах пишут двадцать. Во всех случаях общий язык находят. После работы смотришь – всей ватагой пьют и договариваются на будущее. Земля, говорят, все спишет. А если бы он принимал эти удобрения себе на усад? Мерил бы и вешал не один раз. Председатель с агрономом за всеми не усмотрят. Да им и смотреть-то некогда. Они только и знают: совещания, собрания, заседания каждый день. Вот так в нашем колхозе и получается. Один бережет, вернее, старается беречь и преумножать богатство, а семеро тащат, разбазаривают.
Сейчас для воров хорошие законы придумали. Понемногу каждый день тащи. Попадешь с пудом зерна или с пятью пудами сена – мало взял, судить нельзя. Опять же вспомнить крестьянина-единоличника. Какой был честный и трудолюбивый народ! Дай ему такую помощь и волю, как сейчас дали колхозам, он, сдавая свою продукцию по ценам государства, был бы миллионером.
Давай, Николай, будем ужинать и чай пить.
На столе стояла сковородка с жареным мясом, картошкой и пузатый старинный вычищенный до блеска самовар.
– Живем мы сейчас, слава богу, очень хорошо, – снова заговорил Петр. – Раньше в деревне так ни один кулак не жил. Все-то у нас есть. Если своего не достает, то покупаем, деньги имеются. Я работал в колхозе более десяти лет на лесораме станочником или рамщиком. Зарабатывал хорошие деньги. Сейчас получаю пенсию семьдесят рублей, да еще и работаю на той же лесораме. В деревнях сейчас все живут хорошо.
Петр и Николай ужинали, пили чай.
– Вот ты, Петр Павлович, говоришь, единолично мужики помногу хлеба намолачивали, но ведь хлеб ездили покупать, – сказал Николай.
– Не все покупали, – ответил Петр. – Покупали немногие многосемейные. В основном хлеб покупали не для себя, а для скота. Скота держали помногу. По две лошади, по две-три коровы да молодняк. Всем был нужен хлеб. Лошадей кормили овсом без нормы. Сколько съест. Богатые мужики сколько засыпали зерна в закрома, потом целый колхоз столько не засыпал. Хлеб не жалели, кормили им скот, переделывали на мясо.
– Ты