Вопросительные знаки в «Царском деле». Юрий Жук
перепотрошим! И сделают. Чего не сделает хладнокровный душегуб, сбросивший лохмотья своей смердящей цивилизации и объявивший себя откровенным зверем!»
24 июня 1918 г.
«6 ч. вечера. Наш рассыльный Новожицкий читал подтверждение ужасного слуха: несчастный царь действительно убит. Второе цареубийство за 37 лет! Боже, какая бездарная у нас, какая злосчастная страна! Итак, родившись в день Иова многострадального, Николай претерпел столько бедствий, сколько едва ли кто из его современников – не только коронованных, но и простых пастухов. Точно чья-то грозная тень из-за гроба наклонялась над Ним и душила все блистательные возможности счастья. Тень ли замученного Алексея? Тень ли Иоанна Антоновича, или Петра III, или Павла? Поневоле начинаешь быть суеверным. Между тем, в самой реальности дело объясняется гораздо проще. Просто Николай II был слабый человек.
Свидетель моего времени, я твердо уверен, что на месте Николая II можно было избежать и японской войны, и теперешней, и тогдашней революции, и теперешней. Как? Да очень просто: глядеть во все глаза на опасность и уклониться от нее. Вот и все. Но для этого нужно иметь не те газельи глаза, не тот изнеженный декадентский мозг, не то размягченное воспитание, не то чутье и характер. Удивительное дело: простой кучер должен быть сильный мужчина, умеющий держать кнут и вожжи. А в кучера 180 миллионов народа попал изящный рамоли (человек, страдающий размягчением мозга, паралитик. – Ю. Ж.) от рожденья. И себя погубил, и нас, как деревянный вал, вставленный в стальную машину. (…) …кстати: несчастнейший царь был одним из громких поклонников моей книжки “Думы о счастье”, как мне передавал Ф. Ф. Веропонов со слов какого-то генерал-адъютанта с Кавказской фамилией. Не знаю, как я поступил бы, но следовало бы на троне сидеть громовержцу и полубогу, а не вырожденцу и слабаку.»
25 июня 1918 г.
«(…) Затяжной холодный дождь. Тупая тоска на сердце, так что приходится подбодрять себя философией. Говорю батюшке Коведяеву: убили Государя. Стало быть, молитвы не помогают: за него ли не молились тридцать лет и больше сотни миллионов народа, и он сам такой религиозный.
– Кощунственно молились, отвечает. Надо молиться, как следует!
Не хотелось обижать человека, но мог бы сказать: почему вы не помолились, как следует, чтобы не попасть из священника в рассыльные?»[55]
Безусловно, на эти откровения валдайского интеллигента-обывателя можно возразить, что июньские известия о гибели Государя были всего лишь слухами, и не более. Но в своих дневниковых записях это отмечает и сам М. О. Меньшиков, хотя постепенно и принимает их на веру. Посему, видимо, запамятовав о правиле «о мертвом или хорошо или ничего», слишком раздражён и резок в своих суждениях.
Но в том-то и дело, что первоначальные известия о гибели Государя были всего лишь только слухами, дошедшими даже до захолустного Валдая. Но в эпоху острых социальных конфликтов, к коим, в первую очередь, относятся революции, слухи вообще играли особую роль. Приобретая функции стихийного оружия массового и индивидуального
Российский Архив. Выпуск IV.