Вихрь судеб. Кровавое солнце с семью лучами. Олег Качалов
прокричали нам. И мы втроём отправились в дом за общий стол, где в тесноте, да не в обиде разместилось огромное семейство.
– Арин, ты не ешь, – заметила моя мачеха.
– Я не хочу бобы со свининой, – заявила сестра.
– Мы закололи поросёнка в честь вашего приезда, – женщина мило улыбнулась. – Он вкусный.
– Да, вкусный, – подтвердила ровесница Арин – Аса.
– Я не буду это есть, – холодно повторила девочка, не переставая поглаживать кролика.
– Но я…
– Прекрати, – мой тихий голос заставил мачеху вздрогнуть. Все раздражённо смотрели на Арин и с завистью на меня. Я был первым из сыновей, кого отец посвятил в рыцари. И единственным, кого он никогда не уставал нахваливать. – Арин, что не так с едой? Мне она нравится. Она плохо влияет на здоровье? – уточнил я. – Ужин готовила Диана. Тебе же нравится, когда она готовит. Диана ведь милая.
– Мне не нравится этот дом, – Арин невозмутимо разглядывала содержимое тарелки. – Мне скучно.
– Прости, – улыбнулся я.
– Я хочу кролика, – девочка не переставала гладить зверька.
– Я понял. Да, рыцари охотятся и едят то, что поймают. Ты весь день ловила кролика и расстроена, что тебе его не успели приготовить.
– Братик! – Арин подняла на меня глаза в знак благодарности за то, что хоть кто-то в этом мире способен её понять. Я поцеловал её в лоб.
– Отец, я воспользуюсь кухней, – сообщил я.
– У нас общий ужин. И мы празднуем твоё посвящение в рыцари, – заметила мачеха.
– Да, ты крут, – заверила меня Диана. – Если так и дальше пойдёт, после турнира станешь главой ордена Чести.
– Сын, мы приготовим кролика завтра, – попытался урезонить меня отец.
– Она хочет сейчас, – я встал.
– Иоганн… – начала мачеха.
– Что? – мой холодный и безразличный голос заставил её замолчать на полуслове.
– Я приготовлю кролика, раз уж это так необходимо, – она встала.
– Я не хочу никого утруждать, – заверил я женщину.
– Так кролик будет? – уточнила Арин.
– Я всегда даю тебе то, что ты хочешь, – я потрепал сестру по голове.
– Тогда… – она сделала резкое движение, и её пальцы, которые ещё недавно ласкали шкурку присмиревшего животного, свернули ему шею. За столом побледнели почти все. Кое-кто из младшеньких начал беззвучно плакать. Арин незримо подавляла других детей, они боялись издать резкий звук в её присутствии.
– Что-то не так? Разве охотник в этой культуре не сам убивает свою дичь? – девочка склонила голову набок. – Не понимаю реакцию людей.
– Это не делается на глазах у детей, – пояснил я и добавил, обращаясь к семье: – Прошу прощения.
– Понятно, – Арин протянула мне кролика. – Теперь буду знать. О таких вещах нигде не пишут, – она поглядела на людей, сидящих за столом. – Когда мы уже их покинем?
– Хоть завтра, – обещал я.
– Отлично, – обрадовалась сестра. – Кстати, завтра у нас тренировка. Если хочешь выиграть турнир, тебе надо больше тренироваться.
– Звучит