Голубой янтарь. Татьяна Дмитриева
побаиваемся называть их исконно русскими словами, которые в эпоху атеизма и еще раньше, в эпоху воспитания не Любви к Богу, а Богобоязненности, приобрели негативный оттенок мрачного суеверия. Попробуйте произнести Тот Свет без предвзятости, и вы почувствуете, что ключевое слово – СВЕТ! И картина мира сразу предстает не такой уж и мрачной, а скорее наоборот.
И, уже засыпая, уловила отчетливую мысль: страшные катаклизмы, посещающие нас на сломе эпох, имеют единственной целью изменение человеческого сознания. Тысячи таких же, как я, молились сегодня о тех, кто в море, о тех, кто по-настоящему находится в опасности, и это стало еще одним шагом на пути осознания единства, своей сопричастности ко всему происходящему.
Проснулась я поздно от дочкиного звонка:
– Ну, ты как? Я тебя не разбудила?
– Как раз просыпаюсь, уснула часов в восемь утра.
– Как там обстановочка?
– Вроде, стихает. Но я еще на улицу не выходила, сейчас оденусь, выйду и посмотрю, все ли в порядке. А у вас как? Спали?
– Да ты что, все на работу пришли не выспавшиеся, весь Кениг не спал. Нам и то страшно было.
– А что не позвонили?
– А вдруг ты спишь, а мы тебя разбудим.
– И я вам не звонила, думала, спите.
– Как же, уснешь. Я всю ночь молилась, за тех, кто в море, кто – без крыши над головой… И за тех, кто захотел жить на самом берегу…
– Да, бойтесь своих желаний, ибо они исполнятся! За все надо платить, в том числе за удовольствие любоваться морем из окна своей спальни!
Мы прикалывались, но мне стало еще светлее на душе: моя дочь тоже молилась ночью вместе со мной!
– Малыш, как там, в городе?
– Картинка еще та… поваленные деревья и рекламные щиты, у нас с бани сорвало кусок крыши, но ничего страшного. Все живы. По телику передают, что два прибрежных городка остались без света, и трасса перекрыта поваленными деревьями, но жертв, вроде, нет.
– Ну, и, слава Богу!
– Мам, но я завтра, наверное, не приеду, трассу пока расчистят…
– И не надо. Возможно, еще и не безопасно. Вдруг рухнет какой-нибудь покосившийся столб, или дерево. Нечего рисковать. Пойду, обойду свои владения.
– Потом позвони!
– Ладно.
В моих «владениях», а точнее в крошечном дворике, все было в порядке. На еще зеленой траве валялись обломанные ветки деревьев, на каштане шелестел прилетевший откуда-то кусок полиэтилена, кое-где белели куски пенопласта, занесенные, видимо, с ближайшей стройки. На заборе, довольно высоко, висел огромный резиновый коврик с моего крыльца, да тяжелая стеклянная пепельница пыталась сменить хозяина, но не смогла перелететь через забор.
Море внизу еще бушевало, но стихия явно пошла на убыль. Боевое крещение прошло для меня благополучно, с минимальным уроном. Я вышла из своего уютного дворика к людям. Людей не было. Работающие уже давно были