Московский физико-технический. 1965—1971. Зоя Криминская
зачетку, поставил мне 4 балла, и я счастливая вылетела из аудитории.
Наташу я прождала с полчаса, она тоже сдала, и мы пошли обедать.
Потом была история партии, письменная физика, которую я вполне прилично решила, а на устной запуталась в объяснении кориолисова ускорения с точки зрения неподвижного наблюдателя, и получила 4.
Письменную по анализу я написала плохо, всего на 12 баллов из 42 или 48 возможных, но на устном экзамене я попала к Фохту, совершенно случайно, и получила свои пять баллов. Плохо понимая анализ, я выучила две тетрадки фактически наизусть, как стихи, в основном благодаря своей зрительной памяти и прочитала эти стихи Фохту, а славящийся своим либерализмом Фохт улыбался моим ответам и кивал головой.
Один из вопросов, попавшихся в билете, у меня не был записан на лекциях, видимо, я прогуляла, и я учила этот билет по Галиным конспектам. Я запомнила страничку выкладок и воспроизвела ее, но только то, что было написано с левой стороны листа, а мелкие пометки справа (пояснения) воспроизвести не смогла, пришлось разбираться и вспоминать, что там может быть. Во всяком случае, Фохт был мной доволен и поставил мне пять, правда, ниже четверки он не ставил.
Получилось, что я сдала первую сессию очень прилично – 3 четверки и одна пятерка. Ребята-батумцы, на курс старше, те, благодаря которым я узнала про физтех, встретив меня возле общежития, интересовались, как я сдаю, и были очень довольны – первую сессию для девушки не из математической школы я сдавала очень прилично.
– Ты будешь учиться, всё будет в порядке, уверили они меня, сами всего-то на год старше.
Довольная результатом, я купила билет до Батуми, и меня проводил на поезд Ефим.
На прощание, поколебавшись, я подала ему руку, а он свою подал в перчатке и засмеялся создавшей неловкости.
Так я и уехала к бабушке, унося с собой звук неприятного, насторожившего меня смеха своего приятеля.
Ехала я без телеграммы, но бабушка знала из письма, когда я приеду, и ждала меня.
Побросав чемоданы и расцеловавшись с бабушкой, я помчалась на минутку в кассы аэрофлота, где работала кассиром Софа8. В окошечке кассы сидела девушка с длинными черными волосами, большими агатовыми глазами и разговарила с клиентами мягким, вибрирующем голосом, полным вежливости и внимания, это наша резкая, грубоватая Софа – узнать ее было просто невозможно.
2 недели каникул пролетели быстро, я поправилась у бабули килограмма на 2, не меньше, сфотографировалась с Софой в любимом ателье на улице Сталина и, расцеловав всхлипывающую перед разлукой бабушку, вернулась в Москву.
По дороге, слушая стук колес и задумчиво глядя из окна вагона на расстилающийся передо мной морской простор, я вновь вернулась к забытым на время каникул мыслям о Ефиме, и хотя в глубине души уже ждала встречи с ним, но всё-таки решила, что этот хорошенький сероглазый парень герой не моего романа, и не стоит мне всерьез им увлекаться.
Позднее Ефим
Моя близкая школьная подруга