Затерянный остров. Джон Пристли
Противопоставить оглушительной женственности медам можно было разве что мужественность целого военного полка или команды линкора.
За стол сели тотчас же после прихода Уильяма и всеобщего знакомства. Медам, которую усадили рядом с хозяином дома, изогнулась и посмотрела на него в упор своими невероятными карими глазами. Уильям мгновенно стушевался.
– О, у него ошень приятное лицо! – заявила медам с мягким акцентом. – Болди! – Она ухватила дядю Болдуина за руку. – У вашего племянника, мистёра Вильяма, ошень, ошень милое лицо.
– Что, милее моего? – полюбопытствовал дядя.
– Намного! – воскликнула она, а потом повернулась к Уильяму и сразила его наповал ослепительной улыбкой. – Гораздо, гораздо милее. Совсем другое.
– Вот так вот, Уильям, – хмыкнул дядя. – Комплимент от медам дорогого стоит. Что скажете, Гарсувин?
– Подтверждаю, – с легким театральным поклоном в сторону Уильяма ответил Гарсувин. У него тоже оказался необычный выговор, свистяще-пришепетывающий и потому, хоть и негромкий, приковывающий внимание собеседника с первых слов. – Мадам – прекрасный физиономист. Так что примите как большой комплимент, мистер Дерсли.
– Спасибо, приму, – ответил Уильям, чувствуя себя чурбаном.
– Вы его смущаете, медам, – сказал дядя Болдуин. – Он ведь, в отличие от меня, скромник и тихоня.
– Это я вижу! – воскликнула медам, кивая, слепя улыбкой, позвякивая, искрясь и источая дурманящие волны парфюма, бьющие прямо в наморщенный нос Уильяма. – Расскажите, – она снова обожгла собеседника взглядом, – где вы побывали?
– Побывал? – Уильям начал выкручиваться. – Ну, я не всегда сидел тут, не настолько все плохо. Я воевал во Франции, потом два-три раза был в Германии – частью по делам…
– По делам? – с холодной вежливостью откликнулся мистер Гарсувин. – Да, у вас ведь здесь предприятие. И какое же? – Он изогнул длинный палец, изображая знак вопроса.
– Солод, – ответил Уильям. – Я солодовщик, так это называется. Продолжаю семейную традицию.
– Солод? – Гарсувин огорченно покачал головой. Нет, он ничего не имел против солода, просто жалел, что из-за его неосведомленности забуксует беседа.
– Это для пива, – пришел на помощь дядя Болдуин. – Солод нужен пивоварам как сырье.
– Да-да-да, – воодушевленно подхватила медам, – англичане и немцы жить не могут без пива.
– Ну конечно же. – Гарсувин почтительно склонил голову. – Солод для пива. Прибыльное дело?
– Жила, просто золотая жила! – вскричала медам.
Уильям покачал головой.
– Теперь уже нет. Особенно для маленькой независимой солодильни вроде нашей. Все большие пивоварни делают солод сами. Но вам это, наверное, не очень интересно?
Медам полюбопытствовала, чем еще занимается Уильям помимо солода.
За него ответил дядя Болдуин, не дав племяннику и рта раскрыть:
– Во-первых,