Вещий Олег. Князь – Варяг. Наталья Павлищева
с ливнем, который прогонит липкое удушье этого дня. Но, так и не пролившись, облака отошли вдаль, к курганам на горизонте. К вечеру там уже погрохатывало, варяги с завистью смотрели в ту сторону, где небо разрывалось огромными молниями. Но это было слишком далеко, чтобы принести прохладу, вокруг воздух стоял, плотный и горячий даже ночью.
Персид все твердил, что будет сильный ветер, который принесет грозу. Спросили его, откуда, мол, ведает? Тот напомнил, что ежели стукнуть по лодке шестом, то эхо отзовется с той стороны, откуда ветра ждать. Стукнули, и правда показало туда, где гроза уже громыхала.
Драккар встал у берега, и измученные люди свалились со стоном, где сидели. Теплая вода не помогала утолять жажду, в желудке у каждого переливалось и булькало при любом движении, но пить все равно хотелось. Тогда Раголд сделал ошибку, дорого стоившую всем, он разрешил открыть последний бочонок вина, надеясь, что кислое вино утолит жажду. Вино начало бродить на жаре, и вместо утоления жажды варяги просто по привычке напились. Трезвыми оставались только сам Раголд, Хорень, который не признавал такой напиток, и персидский купец, уже давно пожалевший, что связался с неразумными воителями.
Хорень тихонько спросил купца, почему тот боится грозы.
– Бог грозы, вы его зовете Перуном, мечет свои стрелы в самые высокие деревья, какие стоят.
– Ну и что? Это я знаю, не вставай под деревом в грозу, не то прибьет.
– Ветрило нашего корабля высоко, а вокруг степь. Если будет гром, то он обязательно попадет в корабль… – Похоже, купец был перепуган не на шутку. Хорень подумал, что тот прав.
– И что же делать?
– Молить Аллаха, чтоб грозу пронесло мимо.
– Вот еще, мы и так задыхаемся.
– Я тоже, – вздохнул купец. – Мне еще тяжелее, я не могу вынести духоту, болен. Если будет гроза, то я умру.
– Тьфу на тебя! – выругался на него Хорень. – Накаркаешь.
Но купец оказался прав, во всем прав. Во-первых, он не дожил не только до окончания грозы, но даже и до ее начала. Привалился как-то к ветрилу и стал хватать ртом воздух, рвать на себе одежду, открывая шею. Пока Хорень сообразил хотя бы побрызгать на него водичкой, тот дернулся несколько раз и затих, странно расширив и без того круглые черные глаза.
Хорень окликнул Раголда, который воевал с варягами, пытаясь отобрать у тех остатки вина из бочки:
– Слышь, кажись, купец-то помер…
– Чего? – не понял Раголд. Ему было сейчас совсем не до проблем персидского купца, напившиеся гребцы спали вповалку, а еще державшийся на ногах Свеллум допивал забродившее зелье, высоко задирая бочонок, чтобы в горло лились остатки жидкости из него. Варяги были совершенно ни на что не годны, эти люди, так стойко державшиеся в тяжелых штормах, раскисли в жару и просто заснули от забродившего вина. Появись враги, и защищать драккар некому, да и отплыть невозможно, гребцы спали беспробудным сном, теперь их каленым железом не поднимешь.
– Слышь, Раголд, купец-то, говорю, помер, – снова затеребил своего хозяина Хорень. Ему не очень хотелось