Двугорбый Янус. Сергей Буянов
люди с какой-то тайной страстью всматриваются в экраны телевизоров, запоем перечитывают публикации прессы, стараясь уловить суть происходящего. Чиновники мгновенно начали перестройку своих рядов, чтобы удержаться на плаву. Госдума лихорадочно отыскивала пресловутый консенсус, церковь выжидательно замерла и воздержалась от оценки новшества внутренней и внешней политики государства. В школах и детских садах приостановили любую политическую информацию и на всякий случай увеличили часы физических упражнений. Работники здравоохранения надеялись на прибавку к заработной плате, военные ожидали свежего пополнения. Не осталось ни одного равнодушного к общегосударственному делу.
В это время умер дедушка Гриша.
Этого события никто не заметил. С трудом разлепивший глаза с похмелюги, Афоня тупо посмотрел на собутыльника, уронившего голову на стол, чокнулся с опустевшей бутылью, залпом допил полстакана и снова отключился, свернувшись калачиком, на широкой необструганной деревянной лавке.
Крепок сон алкоголика, но краток! Афоня очнулся, огляделся. Стакан пуст, бутыль опорожнена. Он толкнул деда. Увы, хозяин квартиры не отреагировал. Афоня поднял деда за подбородок, голова деда Гриши бессильно упала.
Ту-то и вспомнил Афоня зловещее предсказание! И вновь прошиб его холодный пот. В голове закрутились пьяные откровения деда: соседка сверху – колдунья, умереть завтра. Заговорённый… пропал Афоня ни за грош.
Галиматья прошумела в голове. И вдруг отчётливое: Посмотри сайт дабл ю, дабл ю, дабл ю», – а дальше – ни слова. Это говорил дед? Или привиделось? Кажется, он записывал этот адрес. Афоня пошарил в карманах, пусто.
Надо сообщить о смерти жильца. В милицию? В скорую? Или сказать соседям?
Всяко разно, получалось абсурдно. Скорая уже не поможет, менты в первую очередь загребут Афоню и закроют «до выяснения», а соседи посочувствуют и сдадут тем же ментам. Замкнутый круг какой-то!
В результате мучительных раздумий Афоня решил никому ничего не сообщать. Он обтёр кухонной тряпкой все предметы, к которым прикасался: от стакана до ручки унитаза и собрался уходить. Афоня уже вышел в коридор, но вспомнил: бутыль-то не протер! Он вернулся в кухню, показалось, несёт мертвечиной. Афоню передёрнуло. Превозмогая тошноту, он липкими от страха ладонями ухватил бутыль и начал лихорадочно тереть её стенки, поворачивая горлышком из стороны в сторону. Случайно Афоня взглянул на стол. Там лежала замызганная бумажонка. Афоня похолодел, только что там ничего не было! Афоня уложил бутыль на колени и взял листок бумаги размером с лепесток садовой ромашки, перевернул и прочёл электронный адрес. Тот самый, что силился вспомнить. Афоня содрогнулся и уронил бутыль на пол, стекло звонко раскололось. Он вскочил на ноги. Какой он дурак! Не надо убирать никаких следов Он не убивал деда! Плевать на всякие подозрения! Сейчас он поднимется к себе и будет молчать, как рыба.
А что? Не был он у деда Гриши! Дед умер сам