Нопэрапон, или По образу и подобию. Генри Лайон Олди
затихал во мраке плач бамбуковой флейты-фуэ … долго, ах, долго!.. тише, еще тише…
Все.
Занавес сомкнулся, укрыв от взглядов одинокую фигуру.
2
– Эй, нальют мне, в конце концов, пива?! Живо!
Мотоеси, младший сын Будды Лицедеев, в растерянности поглядел на отца. Тот минутой раньше снял с себя маску и сейчас пристально вглядывался в деревянный лик, прежде чем спрятать маску в футляр. Больше никого в актерской уборной не было; если, конечно, не считать монаха лет тридцати с лишним, нагло вломившегося сюда из крытой галереи.
В руках монах держал огромный меч в красных ножнах, длиной едва ли не на локоть больше самого бритоголового смутьяна.
– Пива Безумному Облаку! Просяного пива, с шапкой пены!
– Дай святому иноку пива, – не отводя взгляда от маски, бросил великий Дзэами.
На коленях заскользив к кувшину, что стоял в углу уборной, Мотоеси поспешил наполнить кружку. Юноша уже имел честь сталкиваться с Безумным Облаком – по слухам, внебрачным сыном самого императора Го-Комацу, который год назад, уступив трон своему малолетнему племяннику, призвал Безумное Облако во дворец и с удовольствием отдался беседам о сути дзэн.
Кружку монах выхлебал в один присест.
– Уф-ф-ф! – Довольно отдуваясь, он швырнул кружку обратно юноше, нимало не заботясь, поймает ее Мотоеси или нет. – Дрянное пивко! Но в полнолуние сойдет… Тесно мне, тесно! Слышишь, обезьяний пастырь?! Безумному Облаку тесно!
И в подтверждение своих слов он наугад ткнул рукоятью меча вперед, никого, впрочем, не задев и ничего не повредив.
Юный Мотоеси знал: меч – не меч. Просто бутафорская палка, годная лишь на то, чтобы разом переломиться после первого же сносного удара. Если бы еще Безумное Облако не возглашал на базарах и площадях десяти провинций, что таковы все нынешние святые – деревяшки в яркой мишуре… «Ученики патриархов мусолят гнилые слова, – орал он во всю глотку, смущая народ, – а истина-то перешла к слепому ослу! Ха! Кацу!»
Связываться с известным скандалистом, в чьих жилах течет капля крови божественного микадо, властям не хотелось.
Вот и сходило с рук…
– Жди меня у костра, – без выражения отозвался Будда Лицедеев, аккуратно заворачивая маску в мягкую ткань. – Ты будешь один?
На «обезьяньего пастыря» старый актер ничуть не обиделся. Зря, что ли, его отец, Канъами Киецугу, блистая в трагедиях, был не менее великолепен в комических фарсах?! Да и собственно искусство театра Но выросло, как стебель из зерна, из представлений «саругаку», то есть «обезьяньих плясок»… Безумное Облако знал, что говорит, даже когда окружающим казалось: святой инок богохульствует, потешается или несет откровенную чушь!
– Ты будешь один? – повторил великий Дзэами, не дождавшись ответа.
– Нет. – Монах подошел к столику и встал за спиной великого Дзэами. – Я не люблю быть один. Я не умею быть один. Снаружи меня ждет Раскидай-Бубен, слепой гадатель. Ты его знаешь?
Будда Лицедеев кивнул.
Машинально кивнул и Мотоеси. Он тоже знал историю слепого гадателя, в прошлом – известного сказителя, мастера игры на цитре. Поговаривали,