Далеко от неба. Александр Косенков
и ему это нравилось.
Шофер нехотя пожал протянутую руку и громко сообщил: – Василий прибыл. Боковиков. У кладбища сошел. К Ивану, говорит, пойду.
На улице сразу стало необычно тихо. Даже женщины перестали переговариваться и все, как одна, повернулись к лесовозу. Кое-кто из мужиков даже приподнялся с насиженных мест.
– Не трепись! – сказал сразу расставшийся со своей нагловатой улыбкой Степка Добрецов. – Ему еще два года кантоваться.
– Пересмотр был, – вдохновенно сымпровизировал возбужденный всеобщим вниманием шофер. – Свидетели отыскались.
– Если свидетели, по новой бы суд был, – авторитетно заявил неплохо разбирающийся в законах Шубин. – А никаких таких сведений не поступало.
После этих слов Шевчук, который уже начал было осторожно уходить в сторону, чтобы побыстрее смотаться с этой вестью к тому, кто был в ней кровно заинтересован, тормознул. Не хватало еще притащить явную лажу.
– Мишка Тельминов тоже с ним, – спокойно продолжал шофер. – Справку привез, что не псих и не алкаш. Лучшие профессора обследовали.
Мужики ворохнулись, поглядев друг на друга, а Шевчук крепко пожалел, что задержался, увидев, что кое-кто уже двинулся, как говорится, «на выход». А Басинская теща так та по наглянке рванула к конторе. Чешет, не оглядывается. Толпа у магазинов на глазах редела. Тогда Шевчук, оттолкнув кого-то, побежал через дорогу на почту, надеясь на служебный телефон для предупредительного звонка пока еще ничего не подозревающему хозяину.
– А еще поп приехал. У мостков вышел.
Степка сплюнул, подумал несколько секунд и тоже куда-то побежал.
Василий сидел на корточках внутри тесной могильной оградки, низко опустив голову. Тельминов, наблюдавший за ним из-за сосны, переминался с ноги на ногу, собираясь с силами, чтобы подойти…
Внутри ограды стояли две пирамидки. Пооблезлей, со звездой и выцветшей любительской фотографией – отца, поновее, с крестом и новой цветной фотографией – брата. Иван весело улыбался. Чуть раскосые глаза его смотрели насмешливо и прямо.
Михаил все-таки решился, подошел и, кашлянув, положил сорванный по дороге букетик кипрея к пирамидке Ивана. Василий, чуть приподняв голову, посмотрел на цветы.
– Мы с Егором Рудых свое расследование провели, – глядя в сторону, сказал Тельминов.
Василий еще немного приподнял голову.
– Соображаю, за это дело меня в психи и определили. Бзднул кто-то, что концы отыщем.
– Отыскали?
– Не отыскали, а кое-чего сообразили. По кругу он шел.
– Ну?
– Спрашивается: почему? Два раза прошел. Где лежал, следы, конечно, никакие, стоптали. А дальше – нормально.
– Ну?!
– Я и говорю. Не был он пьяный. Положить на их стебаную экспертизу. Ослеп он! Поэтому по кругу шел. Шаг короткий – туда-сюда. На деревья натыкался. Пьяный так не пойдет – свалится и заснет. А он всю ночь ходил. Зимовье – вот оно, рукой достать.