Хомотрофы. Юлия Скуркис
ясно – это военный завод, – промелькнула мысль. – Почему я раньше не догадался?»
– Никто меня сюда не приводил, – ответил я, стараясь быть приветливым. – Я сам пришел.
– Что вы здесь ищете? – тихо спросила она.
– Работу, – пошутил я. – Для чего же еще приходят к начальнику отдела кадров? – И я подбоченился. Ну, форменный мачо с разбитой мордой.
– Кто вам сказал, что для вас найдется работа? – Она говорила очень быстро, видимо, боясь, что ее застукают за этим разговором.
– Если есть завод, а при нем – отдел кадров, значит, должна быть какая-то работа. Я так понимаю. А что у вас за предприятие? Я хотел спросить, что здесь выпускают?
– Уходите! – строго сказала девушка.
– Кто там?! – раздалось из полуоткрытой двери.
Девушка съежилась.
– С кем ты разговариваешь, Эмма? – послышался тот же голос.
– Это посторонний! – собравшись, выговорила девушка. – Вызвать охрану, господин начальник?
За дверью зашелестело, как будто со стола убирали журналы. Затем раздался голос:
– Пускай зайдет.
Кабинет оказался просторным и светлым. На стенах, оклеенных белыми обоями, висели картины в темных рамках. За столом сидел маленький человечек и пил чай с бубликами.
– Здравствуйте, – сказал я, остановившись посреди кабинета и с вожделением поглядывая на допотопный телефонный аппарат.
– Здравствуйте, – равнодушно прошелестел начальник.
Он был полноватым, лысым и носил тонкие усики. В его маленьких глазках поблескивали неприятные огоньки. Я сделал усилие, чтобы не замечать их.
Поскольку он молчал, я представился:
– Лемешев Сергей Петрович.
Лысый отставил кружку, взял ручку и что-то записал.
Я взглянул на репродукции на стене. Теплое чувство всколыхнуло мне душу, как бывает при встрече со старым знакомым.
– Превосходная коллекция, – я указал на картины. – Если не ошибаюсь, Жоан Миро? Двадцатые годы.
Лысый поморщился.
– Не я их сюда цеплял… – он вновь взял кружку и шумно отпил. – Чего вы хотите, молодой человек?
– Я приезжий.
– Продолжайте.
Он разломал бублик, отщипнул кусочек и отправил в рот.
– Ищу работу, – ляпнул я. Не потому что был не в силах выйти из образа мачо в присутствии девушки-секретарши. Мне стало интересно – включилось профессиональное чутье. Все равно отпуск пошел прахом. – У меня два высших – юридическое и журналистика, – сказал я. – Но могу делать все.
– Ну и что дальше?
– Есть какие-нибудь вакансии?
– Кто вас пригласил в Полиуретан?
– Да никто. Я сам.
На лице лысого появилось выражение досады.
– Сами?! Вы что, бродячий?..
– Что вы имеете в виду? – опешил я.
– Беглец? Рветесь в провинцию. Страхи? Долги? Преступления?
– С чего вы взяли?
– Последний автобус пришел час назад.