.
пальто.
– Разрешите?..
На соседний стул старик положил зонт и щелчком подозвал кельнера.
– Яйцо всмятку, пирожное и кофе… – И мягко добавил: – Не торопитесь?
Зейц подтянулся, напряг спину, готовясь вскочить для приветствия, но, увидев штандартенфюрера СС в штатском и поняв, что в данной обстановке шеф не ждет от него громогласного усердия, чуть-чуть приподнялся.
– Сидите, сидите, Зейц. Я нарочно пригласил вас сюда, а не на Альбертпринцштрассе. Будем считать наш разговор всего лишь отеческим поучением. Ведь у вас не было отца, который мог бы своим советом указать верный путь.
– Мой путь указан фюрером, – тихо ответил Зейц.
Собеседник кивнул.
– Но вы уже успели немало накуролесить, Зейц. Боюсь, что мне следовало бы внимательнее изучить некоторые страницы вашего жизнеописания. Ничто не проходит бесследно, Зейц. Ничто.
Зейц молчал.
– Оставим пока прошлое в стороне. Думаю, вы сами при случае расскажете мне все, и подробно. Но я вас не тороплю. Мне нужна ваша преданность сегодня. Услуги, которые потребуются от вас, носят особый характер. Отныне вы будете посылать донесения лично мне. Наша уверенность в секретности работ, которые ведутся в Лехфельде, должна быть абсолютной. Мы стоим на пороге великих открытий в области военной техники. Эти открытия коренным образом могут повлиять на войны, которые придется вести Германии. Но, к сожалению, мы не вправе доверять даже тем, кто эти открытия делает. Мы не вправе доверять никому, Зейц. Вам ясно?
– Я ручаюсь, что на заводах Мессершмитта нет ни одного еврея и ни одного коммуниста.
– При чем здесь евреи, Зейц?! Этого еще не хватало! Нельзя доверять никому. Вот список лиц, которые меня особенно интересуют. Не спускайте с них глаз. Обо всем мало-мальски особенном немедленно извещайте меня.
Зейц взял список и тут же с недоумением поднял глаза на собеседника:
– Как, сам главный?..
– Разумеется.
Вторым за Мессершмиттом в списке стоял Иоганн Зандлер.
– Надеюсь, вы запомнили всех, Зейц?
Штандартенфюрер забрал список у ошеломленного Зейца и медленным, вялым взглядом обвел кафе.
К столику подбежал пинчер и встал на задние лапы. Улыбнувшись, штандартенфюрер положил на нос собаки кусочек пирожного. Пинчер вскинул голову и поймал пирожное пастью.
– Эта собака – моя любовь, – проговорил Клейн и, увидев молодую женщину в норковой шубке, поклонился: – Добрый день, фрау Регенбах.
Женщина обворожительно улыбнулась:
– Зизи не успокоится, пока вы ее не погладите, доктор.
Она надела на пинчера ошейник и вышла.
– И вот еще о чем я хотел попросить вас, Зейц, – проговорил штандартенфюрер, задумчиво глядя вслед фрау Регенбах. – Поищите себе невесту. Все люди вашего возраста нуждаются в верной подруге. Добрый семьянин нравится толпе. А работать с людьми – большое искусство, Зейц. Вам нужно иметь своих людей среди рабочих, среди техников, летчиков, инженеров. Это разные люди,